Марк придвинул стул и сел рядом с кроватью. Маленький Торкват поднял голову и посмотрел на него. Ничего не спросил. Лишь шевельнул губами. В нём не было детской живости и беззаботности.
— Ты что-нибудь помнишь? — спросил Корвин.
Мальчик подумал, насупив темные брови. И тоже спросил:
— Где?
— В чужом доме. Тебя долго держали чужие
люди в чужом доме.
— Холодно… — Малыш передернул плечами.
— Люди… их лица… Волосы… белые… черные…
Юный Торкват пошевелил губами. Но ничего не сказал.
— Женщины… мужчины… — подсказывал Марк.
— Женщина… — Торкват перевернул страницу и показал Марку изображение Цирцеи. Волшебница на объемной картинке превращала спутников Одиссея в свиней.
— Он ничего не помнит, — сказала Мнемосина. — Медики проверяли.
Мальчик перевернул страницу с изображением Цирцеи и вновь зашевелил губами. Только тут Марк догадался, что юный Торкват заново учится читать.
Корвин закусил губу.
Трое взрослых вышли из палаты.
— А второй? — спросил Марк. — Сын Камилла…
— Малыш потерял дар речи, мочится под себя, — ответила Мнемосина. — Он вновь младенец в подгузниках. И мать не отходит от него ни на секунду.
— Мерд! Мерд! Мерд! — Марк был почти готов понять, что такое «бешеная ярость». — Мы можем просканировать мозг Камилла?
— Это ничего не даст…
— Как его лишили памяти? Стирание личности?
— Не похоже. Нигде на голове нет следов от электродов. А при стирании личности такие следы остаются. И потом Торкват… Не похоже, чтобы маленького Торквата подвергли подобной процедуре.
«В самом деле, не похоже», — согласился голос.
— Тогда эликсир правды? Он разрушает генетическую память патрициев…
— Возможно… — не слишком уверенно произнесла Мнемосина.
— Анализы крови? Данные обследования? — не оставлял попыток выяснить истину Корвин.
— Не можем определить, — вздохнула девушка. — Скорее всего, детям дали сильнодействующий препарат. Но отпустили только через несколько дней. Мы обнаружили у Камилла в крови следы какого-то неизвестного вещества… А у Торквата — все чисто.
— Если выясните что-нибудь новое, сообщите мне, — это все, что мог сказать Мнемосине Корвин.
Флакк первым вышел из корпуса, огляделся. И только после этого позволил выйти следователю.
Юноша остановился на ступенях, глядя на раскинувшийся вокруг парк. Корвин почти физически ощутил невыносимую тяжесть на плечах. Как ему хотелось послать все немедля в Тартар, позабыть обо всем. Бежать… Сесть на первый попавшийся челнок и мчаться прочь с этой планеты. Он не выдержит больше! Не сможет. «Отвяжитесь от меня!» «Оставьте меня в покое!» — хотелось крикнуть ему, как мальчишке-подростку. Сесть на ступени, разрыдаться… От перенапряжения он весь дрожал.
