— Теперь ты.
— А лодка?
— Она будет дрейфовать вслед за городом. Если, конечно, тот не уйдет на глубину.
Марк перебрался в шлюз. Почувствовал под ногами мягкую пружинистую поверхность. Периферия шлюза напоминала губку. А в центре — огромный зев, готовый проглотить гостей. Прозрачная кишка уходила в воду.
— Давай, — сказал старец и взял юношу за руку. — Не дрейфь, пацан, если что, я передам наверх, что ты застрял у озерников.
Марк прыгнул. Старец за ним. Они скользили по гладкой поверхности, набирали скорость.
«Похоже на горку в аквапарке», — шепнул голос предков.
Марк пожалел, что в реальности на такой горке еще не катался ни разу. Он скользил и скользил с замиранием сердца, отталкивался локтями и коленями, тормозил пятками, и ему уже начинало казаться, что это в самом деле аттракцион. В следующий миг упругий шлюз заглотил его, облизал липкими языками и выбросил в коридор озерного города. Стенка коридора мягко спружинила. В нос ударил какой-то плотский, липкий запах. Не то чтобы противный. Напротив — приятный. Но густой, он тут же залеплял носоглотку, и каждый вдох давался теперь с трудом. Вокруг лился матовый смутный свет. Марк протянул руку. Ощупал стену. Она была влажной. Пальцы тут же сделались липкими. Марк ощутил почти детский безотчетный страх и невыносимое желание — бежать, бежать отсюда.
Шлюз еще раз чмокнул, в коридор выкатился старец. А шлюз исчез, будто его и не было вовсе.
— Пойдем, — Кир взял лацийца за руку. — Надо представиться.
Марк сделал несколько шагов, огляделся. С потолка извилистого коридора свешивалась белая бахрома. Где-то в глубине, за белыми ее занавесками, тлели огни. Одни довольно яркие, другие едва мигали. Прозрачный коридор закручивался спиралью. Поток теплого воздуха колебал вуали.
«Микозные шпионы, — шепнул голос. — Здесь они в чести».
Марк судорожно сглотнул.
— Мне нужно к Отшельнику, — сказал Корвин. — Ты знаешь дорогу?
— Конечно, — отвечал старец. — Бывал в этом порубе десятки раз. Нас ждут.
Кир пролез в какую-то щель в стене. Она расширилась, раздалась. Марк шагнул за проводником, едва не запутался в белой бахроме завесей…
В круглой комнате за большим столом сидело человек шесть — все коренастые, с белыми рыхлыми лицами, все схожие, будто слепки с одного оригинала. Носы, губы, уши повторялись с унылой однообразностью.
«Клоны», — шепнул голос.
Сервировка стола выглядела убогой: стаканы, темные одинаковые бутыли, тарелки с серой биомассой. К прежнему затхлому запаху прибавился еще едкий дух перегара. Главный среди собутыльников-клонов выделялся лишь золотым кругляком на груди, да одеждой — пестрой и невыносимо безвкусной.
