Только 13 мая 1945 года Нине удалось узнать, что ее муж жив и освобожден из лагеря Дахау, в Баварии, куда он попал после Бухенвальда. 1 июня он вернулся. И сразу показалось, что и не было никаких бед, что будущее сулит только счастье. Если бы так!
Видимо, каждому человеку отмерена чаша страданий, которую он непременно должен на своем веку испить. И пока не изопьет до капли, будет жить, жить и… мучиться.
После победы русские эмигранты были полны безудержной любви к своей родине-победительнице. На подъеме патриотизма возникло движение за возвращение в Россию. И Кривошеины взамен своих, так называемых «нансеновских», эмигрантских, паспортов получили советские.
Очень многие эмигранты подались тогда в родные места. Комитеты по делам русских переселенцев работали без устали. Один из них, возглавляемый Игорем Александровичем, назывался «Союз советских граждан» и располагался в том же помещении на рю Гренель, где еще недавно находилась контора, возглавляемая «русским фюрером» Жеребковым. Довольно зловещее совпадение…
Происходило нечто невероятное. Те люди, которые люто ненавидели большевиков после революции, теперь, после окончания войны, ну просто обожали их! Все словно ослепли и не видели очевидного. А между тем кое-какие свидетельства того, что их ждет, все-таки прорывались во Францию.
Одна из «новых советских гражданок» получила открытку от брата, вернувшегося на родину, в какой-то провинциальный город, и в открытке значилось: «Ждем тебя обязательно! Как только выдашь Машу замуж, приезжай к нам…» А ее дочке было два года…
Но, как говорится, кого боги хотят погубить, того они лишают разума.
Французская компартия всячески поддерживала «возвращенцев», а их деятельность начала изрядно досаждать правительству. И вот в один «прекрасный» день по приказу министра внутренних дел были арестованы двадцать четыре «новых советских гражданина», в том числе Игорь Александрович Кривошеий. И все они были вскоре вывезены в советскую зону Германии, а вскоре попали в пересыльный лагерь около Бранденбурга.
Есть грубоватая поговорка: «За что боролись, на то и напоролись». «Новым советским гражданам» очень скоро пришлось понять ее смысл на собственном горьком опыте.
Между тем семья Игоря Александровича тоже собиралась в путь. Были куплены три плетеные корзины, и началась укладка. Нине советовали: книг не берите, все равно отнимут, там же цензура, и она раздарила множество ценных книг, очень редкие издания.
