Утром 24 августа слышалась близкая стрельба. Заговорило радио, диктор, плача от волнения, выкрикивал: колонна Леклера движется к Парижу, скоро первые части будут у Орлеанской заставы…
Нина и Никита выбежали на улицу — где-то полыхал огонь, стреляли все сильнее; ударили колокола, один, другой… наконец густой, низкий бас Нотр-Дама. И минут через десять издалека внезапно раздался крик, как будто кричал весь квартал:
— Вот они!
По всей улице собралась несметная толпа.
Девушки в светлых платьях, в руках букеты — синие, белые, красные цветы, у многих волосы повязаны лентами, тоже сине-бело-красными… В воздухе мелькают сотни маленьких национальных флагов… И вот появляется колонна легких бронированных джипов, и в них сидят солдаты дивизии Леклера, молодые, загорелые, радостные. Им кидают букеты и флаги, вся толпа поет «Марсельезу»…
Нина обернулась: из-за угла вдруг выехал громадный грузовик и медленно двинулся на людей. Он был набит немецкими солдатами, у них пулеметы, и они начали стрелять по толпе. Все попадали на землю… Нина больше всего испугалась, что вот сейчас, когда уже все, кажется, позади, Никиту найдет шальная пуля. Но он остался жив.
После этого случая она поняла, что беда может подстеречь в самый последний, в самый счастливый момент. Нина ждала возвращения мужа, но вскоре стало известно:
Игоря Александровича уже увезли в Бухенвальд.
Потянулась зима. Почти не было топлива, электричество давали скупо, час утром, час к обеду… В ноябре Нина по совету знакомых пошла повидаться с директором заводов «Рено», которого, как говорили, жена выкупила у гестаповцев за несколько слитков золота.
Все оказалось правдой. Эта решительная дама прорвалась на машине через фронт… в Бухенвальд. Приехала туда через два дня после того, как транспорт, где был и ее муж, и Игорь Александрович, прибыл в лагерь, вызвала двух стражников, дала им часть слитков. В ту же ночь эсэсовцы вывели ее мужа, она отдала им все слитки и увезла мужа назад, опять через фронт, прямо в Париж, в огромную роскошную квартиру на бульваре Сен-Жермен… Теперь директор «Рено» принимал два раза в неделю родственников вывезенных с ним вместе заключенных; ему показывали фотографии.
В те же дни Нина получила от неведомых железнодорожников две записки от Игоря Александровича, которые он сумел выбросить через щель вагона, в котором его везли в Германию. Железнодорожники писали, что не решались переслать эти записочки, пока немецкая армия окончательно не покинула Францию.
