Корнелия с обычной кипучей жаждой деятельности вернулась в привычное русло устраивания чьей-то жизни. В конце концов, школа Катарины Гиббс, основанная в 1911 году, была единственной в Америке школой секретарей, которую семьи молодых девушек с хорошим положением в обществе считали полностью приемлемой. Для студенток по-прежнему обязательны были шляпки и перчатки, там учились другие «хорошие» девушки, и социальный статус школы значил не меньше, чем репутация заведения, выпускающего первоклассных секретарей.
Через неделю Корнелия подыскала Билли подходящую соседку по комнате. Дочь одной из ее старых подруг, знакомой еще со студенческих лет, работала в Нью-Йорке и жила в очень хорошем районе. В ее квартире была лишняя спальня, которую мать хотела бы сдать. Корнелия пошла даже дальше и заплатила за обучение за год вперед, вполне обоснованно полагая, что после парижских покупок у Билли не хватит денег на учебу и прочие расходы. Под предлогом дешевизны на августовских меховых распродажах она отвела Билли в магазин Робертса-Нойштадтера на Ньюбери-стрит и заранее сделала ей подарок к двадцатилетию — изящного покроя шубу из бархатистого черного котика, расклешенную книзу, с хлястиком на спине, с воротником и манжетами из темной норки. «Оставь старую для дождливой погоды», — посоветовала она, жестом отвергая признательные объятия Билли. Щедрость Корнелии не знала границ — она терпеть не могла, когда ее благодарили.
* * *
Жарким, душным днем в первых числах сентября 1962 года Билли сидела в кресле салон-вагона в поезде, ехавшем из Бэк-Бей в Нью-Йорк. Стоило ей подумать о предстоящей встрече с будущей соседкой по комнате Джессикой Торп, как на нее накатывал приступ тошноты. Что за высокомерное имя, сухое, накрахмаленное, самодовольное. И что еще хуже, ей двадцать три, она с отличием окончила Вассар и работает по найму в редакционном отделе «Макколлз». Наверное, она пугающий образец совершенства, думала Билли. Даже ее происхождение безупречно. Ее родители принадлежат к старейшим фамилиям из Провиденса в Род-Айленде. Конечно, это не Бостон, намекала тетя Корнелия, но, к счастью, они и не такие… м-м… простые, как ньюйоркцы. А ее квартира расположена на Восемьдесят второй улице, между Парк— и Мэдисон-авеню. Эти подробности окончательно убедили Билли, что ее неминуемая, неизбежная соседка окажется утонченной, погруженной в себя особой, узревшей смысл жизни в удачной карьере. Возможно — о ужас! — еще и интеллектуалкой.
