Пока мы не встретимся вновь - Джудит Крэнц

Неужели сегодня ее шестидесятый день рождения, удивлялась Ева, виконтесса Поль-Себастьян де Лансель, одна из самых знатных дам провинции Шампань, ведь с самого утра она охвачена радостным возбуждением, столь же торжественным, как цветущий сад, овеваемый ветром под праздничными небесами?

Перед завтраком она, как и каждое утро, выскользнула из дома, чтобы взглянуть на виноградник, расположенный поблизости от Шато де Вальмон — родового гнезда Ланселей. Теплый апрель 1956 года вызвал необычайно бурный рост молодых побегов винограда. Повсюду в этой плодоносной стране от двухакровых виноградников крестьян до огромных владений производителей лучших марок шампанского, таких, как «Лансель», «Моэт и Шандон» и «Боллинже», распространилась весть об этом обильном росте, перекидываясь от одного зазеленевшего холма до другого.

Однако радость ее никак не связана с предвкушением большого урожая, думала Ева де Лансель, переодеваясь позже к праздничному обеду по случаю дня ее рождения. Урожай всегда сомнителен, и хорошая весна не гарантирует осеннего изобилия. Но сегодняшний день начинался в праздничной атмосфере, ведь вся семья собралась в замке.

Всего за минуту до полуночи ей было пятьдесят девять, а через минуту стало шестьдесят. Ну почему ей сегодня не пятьдесят девять плюс еще несколько часов, спрашивала себя Ева. Обязана ли она признавать, что ей шестьдесят, ведь применительно к ней это абсолютно бессмысленная цифра, пусть даже в глазах света это выглядит глупо? Что это? Может, это универсальная тайна всех тех, кто достигает шестидесяти? Вдруг ощущаешь себя… ну, допустим, тридцатидвухлетним? Или она по-прежнему чувствует себя еще моложе, скажем… как в двадцать пять? Да, пожалуй, как в двадцать пять — это вернее всего, решила Ева, смело глядя в зеркало на туалетном столике. Она быстро прикинула. Ей было двадцать пять, когда ее муж состоял первым секретарем французского посольства в Австралии. Тогда их старшей дочери Дельфине исполнилось три года, а младшей Фредди, нареченной при крещении Мари-Фредерик, — только полтора. Будь на то ее воля, с облегчением подумала Ева, она ни за что не повторила бы этот год, когда ей пришлось посвятить себя полностью материнским хлопотам.

Фредди и Дельфина, уже взрослые женщины с собственными детьми, сейчас были в Вальмоне. Они приехали в замок утром — Дельфина из Парижа, Фредди из Лос-Анджелеса — с мужьями, детьми, няньками и багажом: должно быть, только теперь они успели распаковать вещи. Зятья пообещали Еве поиграть с детьми в саду подольше, так что сейчас в замке из всей семьи были только дамы Лансель. Ева, ощутив импульсивное желание побыть со своими дочерьми, позвонила горничной — та появилась в дверях спальни.