Он достал пачку сигарет из кармана рубашки, вынул одну, сунул в рот и закурил.
– Нам надо поговорить, тебе и мне.
Он не казался очень сердитым.
Мы сидели молча, разглядывая через крыши желтые поля.
– Жарковато сегодня, а? – спросил он.
– Очень.
Он выпустил облако дыма.
– Где ты пропадаешь целыми днями, можно узнать?
– Так, везде.
– Неправда. Куда-то ты ходишь.
– Гуляю… и все.
– Один?
– Один.
– А что такое? Тебе не нравится быть с твоими друзьями?
– Почему, нравится. Мне также нравится иногда побыть одному.
Он согласно покивал, глядя в никуда. Он казался старше своего возраста, среди черных волос мелькало белое, щеки у него провалились, как будто он не спал целую неделю.
– Ты рассердил маму.
Я сорвал веточку розмарина и начал растирать ее пальцами.
– Я не нарочно.
– Она сказала, что ты отказываешься спать в одной комнате с Серджо.
– Мне это не нравится…
– Ну и почему?
– Потому что хочу спать с вами. В вашей кровати. Все вместе. Если мы прижмемся друг к другу, то уместимся.
– А что подумает Серджо, когда узнает, что ты не хочешь спать с ним в комнате?
– Мне все равно, что он подумает.
– Но так себя с гостями не ведут. Представь себе, что ты приехал к кому-то в гости, а он отказывается спать с тобой в одной комнате. Что бы ты подумал?
– Ничего бы не подумал. Я просто хотел бы, чтобы вся комната была для меня. Как в гостинице.
Он усмехнулся и щелчком запустил окурок на дорогу.
Я спросил его:
– Серджо твой начальник? Поэтому он должен жить у нас?
Он удивленно посмотрел на меня:
– С чего ты взял, что он мой начальник?
– Потому что он всеми командует.
– Ничем он не командует. Он просто мой друг.
Это неправда. Старик не был ему другом, он был его начальником. Я знал это.
– Папа, а где спишь ты, когда ездишь на Север?
– Почему ты это спрашиваешь?
– Просто так.
В гостинице или там, где придется, иногда в кабине грузовика.
– А по ночам на Севере что-нибудь случается?
Он посмотрел на меня, вздохнул и спросил:
– В чем дело? Ты что, не доволен, что я вернулся?
– Доволен.
– Ну-ка, скажи мне правду.
– Правда, доволен.
– Обними-ка меня. Покрепче. Давай, Микеле, давай. Покажи отцу, какой ты сильный.
Я обнял его изо всех сил и заплакал. Слезы текли по моим щекам, и у меня перехватило горло.
– Ты что, плачешь?
Я сглотнул:
– Нет, не плачу.
Он вытащил из кармана мятый платок:
– Ну-ка, вытри слезы. А то кто-нибудь увидит, что ты как девчонка. Микеле, в эти дни у меня много дел, и поэтому прошу тебя слушаться. Твоя мама устала. Не доставай ее своими капризами. Если ты будешь вести себя хорошо, то, как только я закончу, возьму тебя к морю. Покатаемся на водном велосипеде.
