- Ты, Иван Васильевич, по себе не равняй. Григорь Наумыч человек культурный. Я с ним женщиной стала.
- Это как - женщиной? - насторожился Иван. - А до того кем была?
- Бабой.
Иван успокоенно улыбнулся.
- Чего ж в том плохого - бабой быть?
- А вот вы бы, мужики, в нашей шкуре побыли, тогда б небось не спрашивали.
Иван пожал плечами, не понимая, о чем речь, покрутил усы, придвинулся к Наталье и громко зашептал:
- Слышь, Наталья, пошли-ка в лесок!
- Зачем? - удивилась Наталья.
- Шишки собирать. Я там был, их там ужас сколько, шишек этих!
Наталья засмеялась.
- Я шишек не грызу, Иван Васильич, зубы берегу...
- Ага, я и вижу, кусачая...
Иван раздосадованно посмотрел по сторонам, потом на небо. Там еле слышно стрекотал, приближаясь, аэроплан.
- Начштаба с воздушной разведки возвращается, - сообщил он важно.
- Так бегите, Иван Васильич, вы ж у нас командир эскадрона, - ехидно подсказала Наталья.
Иван поднялся, поправил портупею.
- А тебе командира эскадрона мало, тебе комиссара корпуса подавай?
- Да мне и его мало, - загадочно ответила Наталья.
- Бегите, Иван Васильич, а то без вас не разберутся, не туда наступать станут...
Иван тяжело вздохнул и потрусил к большой штабной палатке, куда уже подруливал приземлившийся аэроплан.
Сидящий на заднем сиденье Артем Шведов выбралс из аэроплана и, бледный, направился, покачиваясь, к палатке Лапиньша.
Летчик Курочкин зло посмотрел ему вслед и стал вытирать тряпкой матерчатый бок любимого аэроплана.
Шведов выпил залпом кружку воды, посмотрел на лежащего на походной кровати Лапиньша.
- Там пустыня.
- Где пустыня?
- испуганно спросил Брускин.
- Везде.
- Не может быть! - воскликнул Брускин. - Посмотрите на карту.
Новик смотрел на комиссара, зло щур глаза.
- Ты и сам говорил, что у тебя по биографии, или как там ее, черт, по феографии, отлично было? Говорил?
Брускин растерянно смотрел на карту и бормотал еле слышно:
- Ну да, конечно, вспомнил... Тогда у меня случилась ангина, и бабушка не пускала меня на занятия... Бабушка, бабушка...
- А я говорил - давайте штабистов из бывших возьмем!
- возмущенно забасил Шведов. - Эх, если б мы морем шли... Там, на море, все ясно, а тут...
Лапиньш открыл глаза и неожиданно улыбнулся.
- Не нато ссориться, - попросил он. - Этим картам твести лет. За это время высокли реки, опмелели моря.
Там, кте пыли леса, теперь пустыни, а кте пыли пустыни - коры. Не надо ссориться... Мы пойтем вперет терез пустыню...
