Вскоре нашу газету "За Родину" объединили с газетой центральной военно-морской базы "Красный Гангут". Писали теперь уже не только о бригаде торпедных катеров, но и обо всех защитниках Ханко.
Редакция "Красного Гангута" помещалась в подвале бывшего шведского посольства. По двору, чтобы попасть туда, всегда бежали - вражеские снаряды постоянно рвались. На полуострове Ханко не было сантиметра скалистой земли, куда бы не попадал осколок. Даже крысы не находили места, где спрятаться, и жили в нашем помещении. Ложишься спать, а рядом тесак ставишь. Только уснешь, бежит эта тварь по животу. Вскакиваешь: ах, ты... и тесаком ее. Но они совсем обнаглели, не боялись и днем показываться.
Газета требовала оперативности, как и все дела на Ханко. Приходилось бывать в разных концах полуострова. То участвовал в боях отряда морской пехоты под командой капитана Гранина, чтобы дать в "Красный Гангут" самый живой материал о доблестных гранинцах. То отправлялся на Утиный Нос к замечательному артиллеристу Брагину, где у самого берега посреди гранитных скал стояли его орудия. Сразу от них тянулась поросль березок. В шутку это место бойцы называли "Парк культуры и отдыха". Только отдыхать им почти не приходилось. На батарее было всегда очень "жарко". Стоял сплошной звон от скачущих по камням осколков. Казалось, что снаряды летели беспрерывно. Брагинцы огрызались редко - берегли боеприпасы, но уж стреляли так, что начисто разносили вражеские гнезда.
То я спешил на батарею Руденко, любимого ученика капитана Гранина. Бойцы здесь били врага одинаково точно днем и ночью.
Старшина Сергеев гибкими чувствительными пальцами, даже с завязанными глазами, разбирал и собирал сложный орудийный замок.
Или я находился у прославленного капитана Жилина, который знал свою батарею, как личный пистолет. О жилинцах в "Красном Гангуте" были стихи:
"Ее снаряд, опережая гром
И молнию, несет врагу отмщенье,
Все ускоряя грозное вращенье
По линиям, нарезанным винтом..."
То с группой моряков шел для поддержки гарнизона на остров Осмуссаар, расположенный в другой части моря, возле мыса Шпитгам, откуда гитлеровцы в упор стреляли по его защитникам. А потом в газете "Красный Гангут" сообщал ханковцам о боевых делах этого далекого гарнизона.
Газета состояла из двух отделов: "Герои Гангута" и "Гангут смеется". Особой популярностью пользовался "Гангут смеется".
Однажды мне попалось письмо убитого финского резервиста Густава, и в августовском номере газеты я написал фельетон "Запах ладана".
