Пастор Петерсон из города Вестербю, благословляя резервиста Густава на фронт, говорил, что у гангутцев уже нечем стрелять и Густав может смело идти в бой, чтобы сразу победить советских матросов.
Фельетон заканчивался тем, что "пастор Петерсон приехал на Ханко, встал перед финскими солдатами и, воздев руки к небу, начал проповедь. Но тут земля содрогнулась от взрыва. Пастор юркнул в бомбоубежище.
- Полундра! - закричал с перекошенным от контузии лицом резервист Густав. Он слышал это страшное слово от гангутцев, когда спасался бегством.
- Полундра! - снова крикнул Густав и дико захохотал. - У большевиков нет снарядов! Зачем же вы спрятались, пастор?
Вместо ответа, из норы донесся затхлый запах ладана..."
Моряки на Ханко любили меткую шутку, острое слово и веселую карикатуру.
4. ДЕТИ КАПИТАНА ГРАНИНА
Среди многочисленных островов и островков Ханко действовала морская пехота, сформированная из экипажей торпедных катеров и подводных лодок. Командовал моряками капитан Гранин, Борис Митрофанович, суровый и справедливы офицер.
- Я артиллерист, - говорил он, - но пришлось стать и морским пехотинцем.
Слава о нем шла еще со времени войны с белофиннам, когда Гранин, собрав отряд лыжников из артиллеристов форта и матросов боевых кораблей, повел его через заснеженный, завьюженный залив. Отряд, как ураган, ворвался в столицу Финляндии Хельсинки, поднял там страшный переполох и, не потерян ни одного бойца, умчался обратно.
Сейчас штаб Гранина располагался на острове Хорсэн. Этот остров был похож на многие другие гангутские. Та же гранитная почва, устланная ржавой хвоей и сухими шишками. Те же огромные валуны в светло-зеленых пятнах лишаев или густо покрытые волосатым мхом и жесткой, будто лакированной, листвой брусничника. Прежде здесь шумел лес, а теперь остров "облысел" - вражеский артиллерийский и минометный огонь срезал все дочиста, даже валуны блестели, словно отполированные. Только в одной ложбинке сохранились чудом уцелевшие маленькие сосенки, где и собирались иногда матросы.
О Гранине слагали легенды, и каждый рассказчик обычно начинал так: "Идет капитан Гранин, статный, красивый, с широкой черной бородой, по улице Камаринской..." И действительно, была на Хорсэне такая улица. Правда, на ней стояли не дома, а вырубленные в скалах "каморы", в которых жили моряки, или "дети капитана Гранина", как они себя называли.
"Дети капитана Гранина" все время ходили в бескозырках. Однажды он приказал: "Надеть каски!"
