Гремели артиллерийские залпы неприятельских орудий. Финны обстреливали порт с многочисленных островов.
Мы высадились и побежали вдоль берега.
- Сюда! Сюда! - кричат нам "старожилы" полуострова.
Подбегаю.
- Вы в БТК? - спрашивает командир.
Не успел ответить, как рядом бухнул снаряд. Осколки зазвенели о прибрежные валуны. Ни командира, ни матросов - никого вокруг меня не видно. Собака была рядом - и той нет.
Я еще не был обстрелян и никак не мог сообразить, что же мне делать: бежать или падать? Стою, весь засыпанный песком. Даже на зубах хрустит полный рот песку набился.
Наконец вижу, из какой-то норы неподалеку показалась чья-то голова, из-за камня - другая. Командир откуда-то выскочил, бежит ко мне:
- Почему тут остались?
- А куда мне было деться? - говорю растерянно.
- В капонир{22} укрыться.
- Не знаю, где он.
- Рядом! Тоже мне, присылают офицеров. - И показал, где капонир.
Через несколько часов я уже осмотрелся. Кругом гранит, валуны и... розы.
Ханко - самая южная оконечность Финляндии. Когда-то у финнов здесь был курорт. Из леса выбегали белки, прыгали на плечи, золотые рыбки плавали в прудах. А теперь это место стало ареной ожесточенных сражений.
3. "ГАНГУТ СМЕЕТСЯ"
В бригаде торпедных катеров выходила небольшого формата матросская газета "За Родину". Так как я был немножко знаком с газетной работой, меня назначили помощником редактора. Первый номер я выпускал один. Корреспондентов совсем не было. Потом, помню, моторист, старшина второй статьи В. Светлов принес "Балладу о том, как шюцкор тысячу марок не получил". Мы вместе выправили ее и опубликовали. Вслед за ним явился отличник пулеметного расчета Погребельный со стихотворением, посвященным ханковским летчикам. А затем старшина Кузьмин - тоже со стихами: "Враг, не суйся к нам на Ханко!"
Газета имела потрясающий успех. Бойцы восхищенно смотрели на своих друзей.
- Вот здорово! Витька, ты, оказывается, поэт?
- Кузьмин! А мы и не подозревали, что ты пишешь!
Светлов и Кузьмин смущенно улыбались, довольные похвалой. Больше недостатка в корреспондентах я не испытывал. Всем хотелось напечататься в газете, да и было о чем писать. Катерники каждый день совершали подвиги, выгоняя неприятеля с островов вокруг Ханко.
Помощником у меня был бывший типографский рабочий, старшина Иван Шпульников. Он ловко вырезал на линолеуме клише по моим рисункам. Линолеум брали из финских домиков. Все полы там были им покрыты. Когда на Ханко прибыл художник Борис Пророков, то и ему очень понравился этот материал. Он был податливый под ножом, давал удивительно четкий рисунок и тончайшую линию.
