2
До самого заката солнца, от которого в те времена считалась ночь, потешали скоморохи дворню и так всех уважили, что Степаныч, княжий дворецкий, отпустил им не только пива, но даже выставил кастрюлю крепкого меду. С поздним вечером сошли с верху и сенные девушки, и долгое время продолжалось бражничество в княжеской усадьбе промеж дворни и скоморохов.
Рыжий расспрашивал полупьяного Степаныча:
- Чья усадьба-то будет?
- Князя Теряева-Распояхина, - коснеющим языком отвечал Степаныч. Первеющий князь! Теперь у царя, у батюшки, дай Бог ему здравствовать, в ближних состоит. Во-о! - и он поднял кверху корявый указательный палец.
- Один сынок-то?
- Как перст. Теперь княгинюшка дышит на него, не надышится. Что глаз бережет! Пошли ей Бог здоровья!
- Хороша княгинюшка ваша! - ввернул свое слово косоглазый Поспелко.
- Золото! - вмешалась Дунька. - Она из простых, в род, как мы с Матрешкой, ну, и душа сними!
- Ишь ты!..
- Антон сказывал, что князюшку нашего ляхи посекли, - он его на мельнице укрыл; а она, выходит, княгинюшка-то наша, там за ним и ходила, раны заговаривала.
- Ратный человек?
- Наш-то? - удивленно спросил Степаныч. - Первый воин. Он и ляхов бил, и Маринку изловил, а впоследях шведов бил. Вот он какой!
- А что же у вас ратных людей во дворе вовсе нету? - спросил слепой старик.
- Ратных-то? У нас полтора сорок ратных людей, а сейчас всего десять, потому что князь их на Москву увез. Для почету!..
А пьянство шло своим чередом, и к полуночи половина пирующих лежала под лавками.
В это время Поспелко толкнул Злобу и вышел с ним на двор.
- Идем, што ли! - сказал он.
Злоба даже опешил.
- Красть?
- Уготовиться, дурья твоя голова! - ответил Поспелко. - Иди, што ли! Мне твоя сила нужна.
Он обогнул терем, перешел задний двор и спустился в сад. Перейдя его поперек, он остановился у высокого тына и сказал, указывая на крепкий столб:
- Расшатать да вытащить его надоть. Рыжий великан с изумлением взглянул на него своим единственным глазом.
- Да нешто я медведь?
- Дурья голова! Мы подкопаем его, а там палку подложим, ну, и подымем!
- А для чего?
Поспелко засмеялся.
- Тебя на место его поставить, дубина! Право слово! Зачем тын ломать! Чтобы дорогу иметь, щучья кость!
- Ну, ну, комариный зуд! - проворчал рыжий, - и сам знаю. А зачем ход?
- Ход-то? Слушай! По утру мы уйдем, я и убегу да через это место в сад. День прокараулю и скраду его, а скравши к вам приду. Вы меня в перелеске ждать будете. Понял, что ли? - и он толкнул его под бок.
