– Без Пинфолда.
– Ну конечно. Без Пинфолда.
Мистер Пинфолд не из тех, кто празднует труса. Даже признака слабости они не заподозрят в нем. И в свой срок, изрядно нагулявшись, он вернулся к себе в каюту.
– Гилберт, – сказала Маргарет. – Гилберт. Почему вы не разговариваете со мной? Вы прошли совсем близко от меня и даже не взглянули. Ведь я-то вас не обидела, правда? Вы знаете, что это не я говорила все эти гадости про вас, правда? Отвечайте, Гилберт. Я вас услышу.
И мистер Пинфолд, мысленно произнося слова, беззвучно сказал: – Я даже не знаю, как вы выглядите. Может быть, нам встретиться? Выпейте со мной коктейль.
– Ах, Гилберт, дорогой, вы же знаете, что это невозможно. Есть же правила.
– Какие правила? Чьи правила? Вам что, папа не разрешает?
– Нет, Гилберт. Это не папины правила, другие. Неужели вы не понимаете? Мы нарушим правила, если встретимся. Говорить с вами я могу, а встречаться нам нельзя.
– Как вы выглядите?
– Мне нельзя этого говорить. Вы должны сами выяснить. Это входит в правила.
– Вы говорите так, как будто мы играем в какую-то игру.
– Так оно и есть. Это своего рода игра. Мне пора идти. Только мне надо сказать вам одну вещь.
– Да?
– Вы не обидетесь?
– Думаю, что нет.
– Вы уверены, дорогой?
– В чем дело?
– Сказать? Вы не обидетесь? – Маргарет помедлила и трепетным шепотом сказала: – Подстригитесь.
– Черт-те что, – сказал мистер Пинфолд, но Маргарет уже ушла и не слышала его.
Он посмотрел в зеркало. Да, оброс. Надо стричься. Но тут возникла новая загадка: каким образом Маргарет услышала не произнесенные вслух слова? Истершиеся, перепутанные провода тут ничего не объяснят. Сквозь его раздумья прорезался голос Маргарет: Не провода, милый. Это беспроволочное, – и ушел окончательно.
Вот где, наверное, собака зарыта; вот что, наверное, развеет обставшую его тайну. Со временем мистер Пинфолд дознается; пока же события этого утра совсем сбили его с толку, и на призывные звуки гонга он шел к ленчу, припоминая что-то из телепатии, о которой имел смутные представления.
За столом он первым делом одернул Главера, подняв мучивший его вопрос.
– Я не учился в Итоне, – сказал он с вызовом в голосе.
– Я тоже, – сказал Главер. – Я кончил Мальборо.
– Я никогда не говорил, что учился в Итоне, – настаивал мистер Пинфолд.
– Естественно. С какой стати, если вы не учились?
– Я всячески уважаю эту школу, но сам не сподобился там быть, – и он потянулся через стол к норвежке: – Я никогда не щеголял в черной рубашке в Альберт-холле.
