— Кажется, обошлись без погони! — прихрамывая, произнёс Веласкес.
— Им сейчас не до нас! — сказал Гаспар, отряхиваясь от пыли.
— Всё ещё крутится, — произнёс Веласкес, глядя на мельницу на холме.
— И амбар, кажется, не тронуло. Целёхонький. Как будто здесь и не трясло вовсе, — подметил Гаспар.
— Пошевеливайтесь! — буркнул Барт на Тахо и Веласкеса. — Плетётесь, как слизни!
— Может, тебе понести моё ружьё и кирасу? — недовольно огрызнулся конкистадор.
— Тише! — сказал Карим и, подняв вверх руку, прислушался.
— Думаешь, может быть, засада? — глядя на амбар, спросил Гаспар. Карим молча кивнул индейцу.
Тахо лёгкими прыжками приблизился к стене амбара и прильнул к тёмной щели.
— Всё спокойно, — тихо сказал индеец.
— Ну хоть в чём-то нам повезло, — проворчал Барт. — Драться — последнее, чем бы я хотел сейчас заняться. А вот пожрать и отдохнуть я не против.
— Отдыхать и есть ты сегодня будешь в седле, — сбрасывая на землю ружьё, произнёс Веласкес.
Со стороны склона показался шедший последним Эстебан. Угрюмое, отрешённое лицо гладиатора потухшим взглядом скользнуло по товарищам.
— Отпусти свой гнев, — глядя на Эстебана, тихо произнёс Тахо. — Даже могучие реки не могут сдвинуть горы. Огибая их, они движутся дальше. Духи возмездия настигнут виноватых. Никто не уйдёт живым.
Взглянув на краснокожего, Эстебан ничего не ответил, однако лицо его избавилось от гнетущей тени былого отчаяния.
— Этот красавец — мой! — отодвинув Барта, произнёс Веласкес и погладил лоснящегося жеребца.
— Да забирай! — проворчал пират. — Конечно, он твой, вы с ним на одну рожу.
— Тахо! Подай из погреба тюки с провизией, — открывая ворота амбара, сказал Карим.
— Я сам, — положив руку на плечо индейца, произнёс Эстебан и направился к погребу.
Через четверть часа всадники апокалипсиса, покачиваясь в сёдлах, неспешно двинулись в пыльную степь. Спустя несколько часов однообразной и изнурительной дороги группа остановилась напоить лошадей.
— Гаспар?! Ты уверен, что ведёшь нас правильной дорогой? — хрипло заорал Барт. — Мне кажется, что за тем дальним пригорком скрывается задница этого мира.
— Надеюсь, твоя кобыла оступится и ты с неё свалишься, — жуя сушёный инжир, произнёс Веласкес.
Дорога петляла, суховей пощипывал лица всадников колючим песком. К вечеру вокруг были уже одни пески и колючки. Добравшись до небольшого оазиса, группа остановилась на привал.
— Заночуем здесь, — слезая с коня, произнёс Гаспар.
— Моя задница от этого чёртова седла стала плоской, как рея! — поглаживая пятую точку, заворчал Барт.
