Кроме того в многочисленных разговорах Виктор подбрасывал ей обрывочные сведения из истории и естественных наук, с которыми она раньше не сталкивалась: теория эволюции, законы наследственности Менделя, первобытная история, новое понимание строения атома и развития звезд, туманностей. Случалось, он хватал через край. Он говорил и говорил, увлекшись интересной ему темой, а Мэгги теряла нить рассказа и отвлекалась. В конце концов она довольно легкомысленно прерывала его монолог, спуская с небес на землю. По ее словам, она в такие моменты улавливала в нем душевное потрясение, но Виктор быстро перестраивался на ее настроение. Он никогда не обижался и не заносился. Он часто чувствовал себя виноватым за свою «прозаичность». Позже они научились лучше чувствовать друг друга, и он прерывался на легкую болтовню раньше, чем Мэгги уставала. Со временем и она стала меньше уставать и целеустремленнее пробивалась к сути любого предмета.
Иной раз Виктор ошеломлял и завораживал ее беглыми ссылками на физические теории: относительность, кванты. В редкие свободные часы он впитал немало из этих тем и, не сомневаюсь, умел преподнести их достаточно живо. Мэгги, конечно, не могла проследить сложных математических доказательств, но открывавшаяся новая картина Вселенной ее покорила. Да и сам научный подход был для нее весьма привлекательным. В нем она чувствовала настоящий «дух современности», к овладению которым можно стремиться. Что именно она подразумевала под «духом современности», Мэгги никогда не могла объяснить. Возможно, здравый смысл и презрение к предрассудкам. Много позже она бы описала его как сочетание здравого смысла, полета воображения и строгой интеллектуальной честности. Глазами Виктора она видела его лучшие стороны. И с его помощью, как и благодаря свежести собственного восприятия, замечала и его соблазны.
Результатом этого «курса современного мышления», прочитанного ей Виктором, стало понимание слов бабушки Эбигайль о старой и новой мудрости, равно необходимых и неполных друг без друга.
В тот период ее отношения с Виктором были почти чисто платоническими – теплая дружба; вопрос о сексе скрывался где-то на заднем плане. Иногда они гуляли под руку или держась за руки. Иногда при прощании она позволяла ему поцелуй, в котором (по ее словам) была восхитительная нежность и ни следа страсти. Мало-помалу Мэгги осознала, что это странное ухаживание глубоко действует на нее. Виктор занял главное место в ее жизни, и она с нетерпением ждала каждой встречи. Больше того, она вовсе не чувствовала приобретенного из неудачных экспериментов в Шотландии отвращения к телесному контакту. Напротив, она поймала себя на том, что мечтает о большей физической близости с Виктором.
