На пандус вышел очень кучерявый армянин с пачкой сигарет.
– Они у нас работают? – спросил армянин.
Бахти помотал головой.
– Ну так пошли на хуй, кто их вообще пустил?
– Это Наим – сын дяди Алима, это Сафарбой, а вон тот – сын дяди Миши, – Бахти кивнул в сторону Хуршеда. – Приехали с Новым годом поздравлят.
– Вас тут вообще быть не должно, – завелся армянин. – Идите на Дворцовой срать. И ты со своими шашлыками. Развел тут хуй знает что.
Бахти протянул ему шампур.
– Не надо мне ваших шашлыков, валите домой! Конвейер весь засрали! Бутылки кто будет выносить?
– Я вынесу, – нехотя сказал Наим. – Зачем так орешь, давно не ебали?
Армянин щелкнул зажигалкой и уставился на Наима тяжелым взглядом:
– Так, я иду на КПП и зову охрану.
– Ебыря своего позови, – Наим заржал.
Армянин отшвырнул сигарету, прыгнул с пандуса и зашагал в сторону шлагбаума.
Над бетонным забором поднялось красно-синее зарево. Бахти смотрел зачарованно, как будто с неба спустился космический корабль.
– Еб вашу мать! – прошептал он.
Порванный рот болел. Паша стянул мокрый свитер и надел куртку, тоже грязную, но хотя бы не мокрую внутри. Нагреб серого снега на газоне и попытался отчистить штаны. Нашел айфон с корочкой замерзшей слюны. К счастью, он работал. Более того, показывал, куда едет айпад. Айпад покружил немного по спальному району и встал у гипермаркета «Карусель», совсем рядом. Паша понял, что это минимум на час.
От холода он слегка протрезвел. Спросил у друзей в фейсбуке, стоит ли вызывать полицию. Никто не ответил. Паша набрал МЧС.
Через полчаса он ехал на уазике, мигалка переливалась как новогодняя гирлянда. За рулем сидел молодой Хаяо Миядзаки, справа – злой невыспавшийся Дэвид Линч, а рядом с Пашей – Годар средних лет. Наверное, дагестанец.
Сзади на некотором расстоянии ехали три других уаза, что указывало на значительность совершенного таджиками деяния. Линч мрачно смотрел на экран айфона. От «Карусели» айпад поехал обратно к тому месту, где таджики избили Пашу. Постоял у заправки и медленно пополз к группе строений напротив.
Полицейская машина въехала в промзону, Паша разглядел знакомую вывеску «Шиномонтаж».
– Чё ты люстру врубил? – сказал Годар. – Нас плохо видно или как?
Миядзаки выключил мигалку.
Охранник на КПП спал. Через грязное стекло можно было различить включенный телевизор начала девяностых и ноги в шерстяных носках, лежащие на диванном валике.
Подошел очень кучерявый армянин. Он пнул дверь сторожки, внутри кто-то матюгнулся. Вылез алкаш в камуфляже. Он поднял шлагбаум и распахнул ворота.
