— Работник! — посмеивался Буханько над своими противниками. — Долго учить? Да умелому долотом можно рыбу ловить! Так-то вот.
Но радость была неполной: очень уж Покарай был ленив. Он мог проспать от зари до зари и где угодно: на дровах, на сене, посреди двора, на улице. Если же кто ненароком будил его, он брел к кухне, садился неподалеку от двери, беспрерывно мел землю пушистым хвостом и терпеливо ждал подачки. Наевшись, здесь же засыпал. Сытого его можно было откатить в сторону, он и не просыпался.
Нефед с работы всегда спешил домой. Еще от калитки звал:
— Покарай!
Тот открывал глаза, сонно смотрел вокруг, но тяжелые веки, словно чугунные, опускались, и он засыпал мгновенно, чуть взвизгивая и прискуливая.
— Ко мне! — требовал Нефед, рукой показывая место. — К ноге!
Покарай вновь приоткрывал глаза и через узенькие щелки наблюдал за хозяином.
— К но-ге! — уже гремел Нефед.
Медленно, неохотно вставал Покарай. Раскрывал широко пасть, зевал с громким визгом, выгибая дугой спину, потягивался несколько раз и все это делал, все время осторожно поглядывая на Нефеда, ожидая, что тот оставит его в покое. Потом, помахивая пышным хвостом, закрученным в бублик, тихо приближался, заплетаясь ногами и оглядываясь назад. Чтобы проучить его за лень, Нефед приказывал:
— Ползи!
Покарай приподнимал лохматые уши, опускал ниже морду, чуть ли не касался носом земли и продолжал идти.
— Я кому сказал: пол-зи?! — грозно вопрошал Нефед.
И Покарай со всех ног валился на бок, с минуту беспомощно болтал в воздухе ногами, потом переворачивался на брюхо, вытягивал вперед передние лапы, клал на них голову, зажмуривал глаза и начинал мести землю хвостом, вздымая клубы пыли. И если Нефед тотчас не повторял приказа, спокойно засыпал. Но новый окрик следовал, и Покарай начинал ползти.
Он еле тянул лапы, будто они у него были налиты свинцом. Полз медленнее черепахи. Добравшись до хозяина, неохотно поднимался, открывая глаза, вздергивал верхнюю губу, оскаливал зубы, как будто пытаясь довольно улыбнуться, и, мотая кренделем-хвостом, терпеливо ждал награды. За «тяжкий труд» Буханько награждал его кусочком сахара.
Ранней осенью Покарай отыскивал запрятанную Нефедом утку — ради учебы кобелька охотник раньше возвращался с охоты, отказывал себе в удовольствии достоять до конца вечерянку. Покарай лениво ходил по подворью, совал нос в кухню. Оттуда его гнала хозяйка, и Нефед кричал ей:
— Мать, не мешай ему. Он работает.
— Ищет место, где бы ты его не сыскал, — насмехалась хозяйка.
