Подавленный его признанием, я спросил:
— А что же мать не заступится?
— Боится она… На икону только молится, а подойти к отцу боится… Эх, удеру я от них куда подальше!..
— Куда?
Валька не успел ответить. Пришел Арик. Из-за пазухи достал клочок газеты и коробок с двумя спичками.
— Вот, — протянул он газету Вальке. — Крути.
Валька взял бумагу, повертел ее, словно примеривался к чему-то, и вдруг ловким движением оторвал длинную треугольной формы полоску. С такой же ловкостью и быстротой он свернул фунтик, потянул его за концы, удлинив, перегнул надвое и, довольный своим умением, сказал:
— Готово. Теперь табаку набрать и можно фугасить.
Так он и сделал: набрал в свою маленькую пухлую ладошку табачной крошки, набил «козью ножку», смял ее конец, чтобы табак не высыпался, и приказал:
— Спички!
Арик поспешно протянул коробок. Валька чиркнул спичкой, прикрыл неяркий желтый огонек ладонями (как взрослый) и прикурил. Затянувшись, выпустил длинную сизую струйку дыма изо рта, а потом две струйки из ноздрей. Подумав сообщил:
— Самосад, что надо. Пызя не прогадает.
— Хороший? — не веря, спросил я Вальку.
— Силен. До печенки достает. Крепач. Хочешь попробовать?
Я закрутил головой, хотя, честно признаться, попробовать очень хотелось. Согласился Арик. Он попросил:
— Дай мне…
Затянувшись еще раз и выпустив облако дыма, Валька отдал «козью ножку» Арику.
По тому, как боязливо и неумело он держал и поднес самокрутку ко рту, можно было сделать заключение, что Арик никогда раньше не курил. Вытянув губы трубочкой, он с причмокиванием пососал кончик цигарки и открыл широко рот. Изо рта выплыл жиденький, чуть заметный клубочек дыма.
— Да ты не так, — снисходительно начал наставлять его Валька Шпик. — Ты вдыхай дым в себя… Не бойся, тяни смелей!
Арик послушался и в следующую минуту раскашлялся так, что из глаз слезы посыпались.
— С непривычки, — заметил Валька. — Ничего, привыкнет… Ты, Арик, помногу не хватай. Сначала понемножку, приспособиться надо.
И Арик внял Валькиным советам. Часто поднося самокрутку ко рту, он делал маленькие затяжки и какими-то странными прислушивающимися глазами смотрел на нас.
Наконец сказал приглушенно и испуганно:
— Голова кружится… И звенит что-то, как комар над ухом…
— А приятно, правда?
Арик кивнул головой и вдруг, закрыв глаза, побледнел прямо-таки до зелени.
— Что с тобой? — спросил я его испуганно. — Тебе плохо? Эх, куряки! — И к Вальке: — Видишь, ему не по себе…
Арька замотал головой и замычал, как годовалый бычок. Валька взял у него папиросу и сунул себе в рот. Творилось неладное. Арька пополз к выходу из чердака и перевалился грудью через толстую сосновую балку.
