Мы так расшумелись, что, видимо, потревожили жильцов дома. На втором этаже вдруг распахнулось окошко, появилась голова дяди Васи Постникова.
— Эй, вы, воробьи, чего разгалделись на всю округу?
— Ура! Дядя Вася дома! Ура! — закричали мы вразнобой.
— Тиш-ша! — Дядя Вася смешно вытаращивает свои веселые глаза и шлепает ладонью по подоконнику. — Весь дом взбулгачили… Ну, чего распищались, словно в лапту поиграть захотелось…
Нам только это и нужно. Мы вновь кричим «ура!» и бросаемся во двор.
И вот, вот самое захватывающее… Дядя Вася бьет по мячу мастерски — мяч звенит и взлетает под самое небо, превращаясь в малюсенькую черную точку. Иначе нельзя — мячик может улететь на соседний двор и тогда считай, что он пропал — не найдешь. Мы бегаем во весь дух, не разбирая дороги, по лужам, по теплой, нагретой солнцем и размытой дождем земле. Во все стороны летят осколки луж, будто ногами мы разбиваем зеркала, вместе с этими радужными, сверкающими в лучах солнца брызгами с ног срываются жирные ошметки грязи, и вскоре нас не узнать — мокрые, грязные, но безотчетно веселые и счастливые, с раскрасневшимися лицами, с азартно поблескивающими глазами. И, конечно, не обходилось без того, что кто-то из нас оскользался, падал и со всего маху ехал юзом на животе или заднице по такому месту, где грязи было больше всего. И тогда двор оглашался восторженными воплями мальчишек…
Бегал с нами и дядя Вася. Засучив брюки до колен, он, выждав момент, срывался с места и мчался вперед, отбрасывая своими крепкими ногами черные мягкие ошметки земли. В это время мы забывали, что он взрослый и работает милиционером, принимали его за своего сверстника, такого же пацана, как и мы сами.
…По городу запестрели афиши: в кинотеатре «Октябрь» демонстрируется новый фильм «Чапаев». На афишах сам Василий Иванович со вскинутой вперед рукой, в папахе и Петька Исаев, приникший к пулемету. Валька Шпик возвестил, округлив глаза:
— Кино мировое! Про войну! Чапаев сражается с беляками и побеждает.
Наши сердца замерли, лица сразу поскучнели: раз кино мировое, билетов не достать. Лучше нас никто этого не знает — не в первый раз. И вдруг — дядя Вася.
— Воробьи, салют! — приветствует он нас. — Есть возможность удивить Европу…
У мальчишек ушки на макушке: такие слова дядя Вася зря не скажет. А он продолжает:
— Немедленно по домам. Почистить амуницию и вывески, на мундирах чтоб все пуговицы были, а на ногах — что-нибудь, прикрывающее ваши цыпки. Ясно? В четыре ноль-ноль быть здесь всем… — Окинул нас своими веселыми глазами, помедлил и вдруг таинственно прошептал: — Пойдем «Чапаева» смотреть, я билеты достал…
