– Ты?
Не то, чтобы юноша сильно удивился. Он уже понимал, о ком говорит фантасмагорический голос. Но под влиянием момента всё равно внутри что-то оборвалось.
– Где я? – спросила женщина, оглядываясь по сторонам.
Её знобило. Это Артём понял по дрожащим плечам.
– Я не знаю, – ответил парень.
Женщина взглянула на него отрешёнными глазами, похожими на закрученную пустоту в выжженных гобеленах.
– Это я, Артём, – попытался привести её в чувство юноша. – Поговори со мной.
Лицо мамы дрогнула, и она вдруг разрыдалась, постоянно при этом приговаривая:
– Не хочу, не хочу, не хочу!
– Пожалуйста, поговори со мной, – попросил парень настойчивей.
Это сработало.
Женщина посмотрела сыну прямо в глаза и с едва скрываемым ужасом прошептала:
– Зачем ты это сделал? Зачем?
Артём какое-то время смотрел на неё молча, но всё-таки решился и ответил:
– Я просто хотел привлечь твоё внимание.
Всхлипы стали реже, но быстро переросли в ненормальный женский смех, который скорее напоминал стон боли.
– И тогда ты, наверное, тоже просто хотел привлечь внимание?
Глаза мамы вспыхнули жгучей ненавистью, умноженной на многолетнюю скорбь.
– Когда, мам? – дрожащим голосом спросил Артём.
– Когда убил своего отца!
Резкий вскрик разрезал пространство вокруг. Лава забурлила ещё сильнее, переливаясь через край (а он вообще есть?) и формируя невиданной мощи воронку, смывающую звёзды на пути.
Это происходило в полнейшей тишине. А может, у Артёма просто заложило уши от перепада давления.
– Молчишь? – остервенело спросила женщина, готовая в любой момент броситься на сына как хищник и растерзать. – Правильно! И тогда надо было молчать!
– Но… – прошептал юноша. – Я не помню.
– Ещё бы ты помнил, ублюдок, – резко выпалила мама, сверля сына взглядом.
– Ну всё, достаточно, – провозгласил нереалистичный голос со всех сторон. – Пора прощаться.
– Стойте! – закричал Артём изо всех сил. – Подождите!
Но уже было поздно, и на его глазах мама рассыпалась на мелкие осколки, словно пьяная толпа и здесь разворотила поднос с бокалами.
– За что? – из глаз юноши потекли слёзы.
В спине заболело ещё сильнее, но это чувство не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в душе.
– Ты сам слышал, за что, – ласково ответил всепоглощающий голос, выныривая из шипения, с которым разъедало небосвод. – А ещё за то, что ослушался.
– Я что, правда убил своего отца? – упав на колени, поникшим голосом спросил Артём.
– Вспоминай, – раздалось у него прямо в голове. – Вспомина-а-ай.
