“Нет еще, и посылать не хочется”, — ответил я.
“Устали от хлопот?! Ничего, во славу Божию трудились; в дороге отдохнете”, — успокаивал меня о. протоиерей.
“Нет, не устал, а раздумал ехать”, — ответил я. О. Александр, с тревогою и беспокойством посмотрел на меня.
“Видите ли, батюшка, — сказал я, — до сих пор я двигался по инерции, и хотя те мысли, какие я хочу высказать Вам, и преследовали меня, но я на них не останавливался, ибо иначе пришлось бы прекратить все начатые хлопоты. Но теперь, когда все уже закончилось, и я могу обнять все дело в его целом, эти мысли вновь завладели мною, и я не могу в них разобраться. Если бы Вы не пришли ко мне, то я бы полетел к Вам за разъяснениями, в зависимости от которых и решил бы вопрос, ехать ли мне в Ставку, или отказаться от этой миссии”…
Протоиерей А.И. Маляревский даже перепугался и забросал меня вопросами: “Ведь в первый раз Государь Император так милостиво принял Вас, что, наверное, помнит Вас. Чего же Вам смущаться!.. Или, может быть, Вы перестали верить в явление Святителя Иоасафа и Его грозное повеление, или смущаетесь тем, что говорят по поводу Вашей командировки злые люди?!”…
“Нет, батюшка… Кто раз видел Царя, тот захочет и во второй раз удостоиться этой радости… И не это меня смущает. Считаться с тем, что говорят злые люди, я также не могу; что же касается моего отношения к явлению Святителя полковнику О., то именно потому, что я верю в это явление, именно по этой причине я и не могу отделаться от мыслей, какие меня тревожат. Ведь Святитель Иоасаф явился не мне, а полковнику О. Почему же не полковник, а я должен ехать в Ставку?! Угодно ли это Святителю?.. Не предвосхищаю ли я миссии полковника, не сажусь ли в чужое кресло?!
Может быть, все дело, с самого начала, было поведено неправильно; может быть, я не должен был вовсе рассказывать гофмейстерине Е.А. Нарышкиной содержание доклада полковника, а должен был ограничиться только просьбою исходатайствовать полковнику О. аудиенцию у Ея Величества, чтобы он лично обо всем рассказал… Вспомните, что полковник говорил о “депутации” к Царю… Может быть он, бедный, не надеясь, по смирению своему, на возможность единолично выполнить миссию Святителя, рассчитывал войти хотя бы в состав депутации… Не обидим ли мы полковника, если я один поеду в Ставку; не навлечем ли и гнева Святителя?! Вот Вы все говорите, что это мое дело, что меня посылает в Ставку Святитель Иоасаф… И пока я этому верил, до тех пор, как видите, и работал энергично… А вот теперь эта вера моя и поколебалась, и я не знаю, кого хочет послать в ставку Святитель — меня или полковника; и то, что я этого не знаю, то мучит меня и волнует”…
