Асфальт на подоле черно-зеленого неба блестел от испражнений ранней весны. Пальцы Уно зацепились за ржавые останки киосков, и он сдавленно расхохотался. – Вот опять!
– Уно!
Он обернулся. Анна отстала от него метров на килограмм соленых конфет. Дабы подождать медленно-ползущую, Уно опрокинулся на спину и впитал в свой спинной жакет пару криво срезанных болтов. Он посмотрел в небо и стал думать, какой киоск снесли на этом месте, но, не придумав ничего значительного, закрыл глаза. Его рваные от похмелья мысли шептали наивные образы в тягучей, как синяя смола, темноте нутра. – Интересно, кaкой у нее живот, – думал он. – Наверняка упругий, наверняка ортопедически-мягкий. Я раздену ее, раздену и узнаю,
Анна не спешила, набитые ватой колени скребли по шелухе осенних фисташек за 249.
– Уно! – крикнула она, но поняла, что тот не слышит. Анна то и дело поправляла платье, чтобы выглядеть как можно приличнее в центральном районе города Ч. Сердце каталось из угла в угол, и Анна пыталась сдерживать надвигающуюся рвоту. Ее тревожила мысль о завтрашней смене в ресторане восточной кухни. – Нужно успеть помыть голову, нужно постирать колготки, вычистить тапочки, тушь купить. Как много, как много всего. -Унo! – закричала она вновь и поняла, что тот не слышит.
Уно пришел в себя. – Чего она кричит, – подумал. – Взять бы ее за горло и затушить языком.
Среди смолы стали проявляться острые черты шеи девушки, и Уно заулыбался. – Какая хорошая ночь, – проскользнул он. В бедре засвербило, он посмотрел на виновное место и заметил, как под кожей полосатых штанов тарахтит светящийся пузырек, Уно схватил пузырек бордовыми от засохшей крови пальцами, а свободной рукой стал вырывать из-под себя, да еще и из земли, тот самый криво срезанный ранее болт.
– Черносливовая была лишней, – подумала Анна. Она остановилась и, схватившись за случайный прутик из праха мусорного бачка, свернулась в кулек. Сердце каталось из угла в угол, а печень и селезенка стали кататься за ним, пытаясь успокоить. – Черт возьми, дома так грязно, – продолжала подумывать Анна, – Нужно починить наконец-таки пылесос и прибраться, почистить клетку под ванной, побелить потолок, так много, так много всего.
Неугомонное, сердце подобралось к горлу и постучало, ожидая гостеприимности. Оставив селезенку позади, печень накинулась на сердце и стала того избивать, отчего рвотные рефлексы Анны превратились в самое ни на что не похожее шоу мокрых платьев.
