Биение сердец | страница 21



П. удивился тому, что Харон ему представился именем Бруно, а не Сильвестро, но не успел спросить об этом Маргариту, которая быстро побежала с садовым шлангом в другой конец имения, моментально переключившись на новые заботы, которых у неё была, как всегда, целая куча. Глядя на вечную её суету, казалось, что она уже забыла о своём обещании.

Начинался ещё один райский день. Амали уже представляла, как сядет в комфортабельный экскурсионный автобус вместе с господином П. и они поедут в горы. В назначенное время пара стояла на самом солнцепёке возле знака остановки экскурсионных маршрутов. Южные люди, как известно, никуда не торопятся, тем более не торопятся вечно расслабленные отдыхающие, а П. со своей женой оказался в самом конце цепочки из туристов, подписавшихся на горный маршрут. Поэтому автобус, уже заполненный после долгого кружения среди отелей, распахнул наконец свои гостеприимные двери перед покрасневшей от солнечных лучей Амали и её мужем. Молодая женщина рухнула в мягкое сиденье, прямо под струи прохладного воздуха из кондиционера, и почувствовала, как раздражена кожа на её плечах и спине. Словно мифологический герой изящную амфору с прохладным вином, П. протянул любимой когда-то газированную, но теперь безнадёжно выдохшуюся воду в пластмассовой бутылке. Зашуршал микрофон, и опытный экскурсовод глухо гнусавил дробными фразами что-то о маршруте и правилах передвижения в группе и незаметно перешёл к полулегендарному рассказу о чудесной и гостеприимной земле, по которой проложили трассу и автобус мягко скользит по ней, проворно, как жернова в шубертовой песне, вращаются его колёса, а за окном мелькают поля, затем густые деревья и низкие кустарники, в тени ветвей которых таится мрачная неизвестность. Время от времени проглядывала в дали тонкая голубая полоска моря.

П. нравилось скольжение проворного автобуса по изгибам дороги. Оно убаюкивало, позволяло мыслям также плавно скользить в голове. Как пейзажи за окном, сменялись воспоминания о доме, о театре, о юности, о первых днях с Амали. Среди прочего, словно из тенистого закоулка, проглядывал мрачный Харон, его угрюмый таинственный, но влекущий вид. Амали задремала под прохладным ветерком кондиционера, дорога усыпила её; она возвращала себе те минуты, которые сегодня утром отнял у неё вздорный старик своим грохотом. П. приятно удивляло ощущение, будто он совсем не узнаёт свою молодую жену. Ему захотелось погладить её волосы, вспомнить, какие они наощупь, и он легонько дует на макушку головы, из-за чего несколько выбившихся волосков колыхнулись. Господин П. признался себе, что считает Амали глупой. Бывало, ему резали слух иной порядок слов в её речи, обороты, которые она применяла не к месту, или, услышав где-то, не умела грамотно использовать. Он не говорил об этом, но мысленно поправлял её, объясняя, как ему слышится правильнее. Откуда ему это было известно, П. не знал, как не могут объяснить фальшивую ноту люди, не владеющие музыкальной грамотой, но имеющие от природы абсолютный слух. Он вёл диалог с самим собой и представлял в виде собеседника господина Сильвестро Северо, человека, который последнее время всё больше проникал в его мысли. Представляя предметом разговора Амали, воображаемый собеседник заявил, что складывается впечатление, будто бы разум его жены остановился в развитии на уровне семиклассницы, ведь она косноязычна, в речи её нет плавности, она оттягивает слова, как будто не успевает за мыслью. Но при этом Господь дал ей большое преимущество – совершенное тело, острый ум при котором не нужен, больше того, он лишил бы её обаятельности; телом она может добиться всего, чего хочет через любого мужчину; её увлекает азарт плотского поединка, ей каждый раз интересны мельчайшие детали, отличающие одно сражение от другого. Тут господин П. протестовал старику Северо, который представлялся с тлеющей сигарой во рту и беззубой ухмылкой где-то на фоне Ниагарского водопада, что Амали не до такой степени глупа, проворность её ума заключается в житейской смекалке, вроде того, что она чует, где лучше рыба клюёт, и в прекрасной деловой интуиции. Ей он обязан своим нынешним положением в деловых кругах. Воображаемый Северо ухмыляется и отрицательно кивает головой, мол, «нееет, мой дорогой, ты ошибаешься». Господин П. мысленно отворачивался от ухмылки Северо, ведь они забрели в чащу тайных страхов о том, что П. далеко не единственный мужчина Амали и быть может уже завтра она пойдёт за руку с другим, открывающим для неё кое-что новое в азартной игре любви, а он останется один на один со своим одиночеством, образ которого был страшнее смертельной мучительной болезни.