Я перелез через бетонное возвышение возле крыльца и по газону подкрался ближе к окну, из которого на лохматые кусты лился теплый свет. Это было окно комнаты отдыха, играла пластинка, в мягком свете торшеров танцевала пара. Другие сидели в креслах по углам, курили и смеялись. Я заметил девушку, сидящую в углу. Она была одна и читала книгу. Черные волосы, короткая стрижка, очки в роговой оправе. Она напоминала мне кого-то, но было трудно разглядеть ее как следует из-за расстояния и дымки внутри помещения. Я хотел было пробраться ближе к окну, но вдруг я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я осекся и немного повалился назад в кусты. В комнате отдыха выключился свет и перестала играть музыка. Я выбрался из зарослей и медленно подошел ближе к окну. Я прислонил к стеклу в домик сложенные ладони, чтобы прикрыть свет от уличных фонарей. Внутри не было ни танцующей пары, ни юношей с сигаретами, ни той девушки, ни даже советской мебели и торшеров. По центру пустой комнаты стоял невысокий коренастый мужчина в военном мундире.
Я вернулся домой. От моего героического настроя почти ничего не осталось. Пока я сидел на скамейке возле дома-коммуны и придумывал истории, которых никогда не было, она написала мне, что выехала и что ее нужно встретить в 10 утра на Московском вокзале. Я вдруг подумал, о том, что возможно мое воображение сыграло со мной злую шутку. Я начал вспоминать, откуда вообще все это взялось. Тем утром, почему я решил, что это так важно? Я перечитал нашу переписку и понял, что я увидел то, чего на самом деле не было. Там где я видел «я приеду к тебе» было просто «я приеду». Там где я читал, «я так жду когда уже я приеду и мы будем вместе» на самом деле было «Скорее бы приехать и увидеться со всеми друзьями». Мы расстались в феврале. У меня осталась от нее и на память о том, что между нами было только эта пачка сигарет. В которой, кстати осталась последняя сигарета. Я только что выкурил ее, а пустую пачку выбросил в урну. Я уже не видел никакого смысла в том, чтобы прибираться дальше и вообще, чтобы хоть во что-то верить.
Я свидетель самых главных обломов, всех несбывшихся мечт. Всех растраченных обещаний, всех проваленных планов и душераздирающих предательств. Спустя шесть лет после того как освобожденные из царской каторги люди заехали в новый электрически-светящийся дом их снова начали арестовывать и отправлять уже в советские лагеря.
Вернувшись с прогулки я не продолжил прибираться, только поменял постельное белье на новое из икеи и сходил в душ. Ближе к полуночи меня начало клонить в сон – беготня последних двух дней вымотала меня.
