В зоопарке - Джин Стаффорд

Джин СТАФФОРД

В ЗООПАРКЕ

Перевел с английского Самуил ЧЕРФАС

Jean STAFFORD,In the Zoo

В томящем зное горного июльского полдня слепой белый медведь, тяжко по–старчески всхлипывая, медленно и безостановочно водит головой. Глаза у него голубые и широко открытые. Никто рядом с ним не останавливается, и лишь старик–фермер, подытоживая положение бедняги, бросает на ходу с жестокой ухмылкой:

— Спета значит твоя песенка, старина.

Отчаявшись во всем, медведь понуро сидит на камне посреди бассейна — шерсть на ляжках у него пожелтела, на подушечках громадных передних лап налипли башмаки грязи.

Справа от медведя примерная семья гризли: папа, мама и два малыша весеннего помета: они или кувыркаются, как клоуны, или спят. Сосед слева — медведь по кличке Кланси, безудержный наглый бахвал, необузданный хам и громила. Он со всеми запанибрата: рявкая и громыхая, носится взад и вперед перед толпой мам и детишек, порой останавливается, исторгая из громадной сероязыкой пасти поистине вулканический рев. Если бы предстал он вдруг в человеческом облике, быть бы ему субъектом деятельным и энергичным: ни дать ни взять, футбольный тренер, а, скорее всего, партийный трибун — так и кажется, что сейчас заметишь на дереве его черную шляпу, а сам он задымит сигарой.

У старца есть и другие, не являющие столь резкого и печального контраста соседи. За газоном усыпанной мусором пучковатой травы собрались на совещание обезьяны. Они ищут блох друг у друга в шерсти на груди и шее или ковыряют в носу черными, длинными, тонкими пальцами, или цепляются за трапецию талантливыми хвостами и, раскачиваясь, визжат как оглашенные. Даже в тоске — а у самца орангутанга такой вид, точно он вот–вот покончит с собой — они всего лишь паяцы. Уныние их притворно, потому что не даст им пропасть крикливая поддержка стаи, пугающая проницательность и презрение ко всему вокруг. Их легкомысленная возня лишь для отвода глаз: на самом деле, блудливо поглядывая по сторонам, они внимательно следят и за горемыкой–медведем («Песенка спета, песенка спета!», — злорадствуют они вслед за фермером), и за черным задирой («Душа нараспашку, трепло, балда!», — презрительно заносят они в его досье), и за тупыми мещанами–гризли («Им что — набить брюхо и дрыхнуть!»).