Непосвященному трудно было даже представить, что именно здесь в течение нескольких дней ожесточенно оборонялся батальон, отчаянно вцепившись в мерзлую землю на остром выступе укрепленного района.
Он, ветеран той войны, входил в состав экспедиций в качестве консультанта и живого участника боевых действий, проходивших пятьдесят два года назад в этом месте. Возраст, к сожалению, препятствовал участию в раскопках, да и сами переходы от лагеря экспедиционного отряда до места работ давались с трудом. Но он хорошо знал эти окрестности, несмотря на произошедшие изменения, и никто лучше в отряде не мог сориентироваться по оставшимся с тех времен топографическим картам с нанесенными данными о дислоцируемых здесь войсках. Частая отдышка и физическая усталость, непрерывно сопровождающие ветерана в этих поездках, беспокоили его в меньшей степени. Больше волновал вопрос мотивов других членов этих экспедиций, в составе которых в основном были школьники старших классов. На торжественных сборах они говорили возвышенные слова о долге, необходимости отдать дань павшим, но за ними скрывался обычный дух юношеского авантюризма, зовущий в места далекие от дома и родительского контроля. Ветеран понимал, что в этом возрасте большего и нельзя требовать. Ведь мальчишки не кривят душой, когда заявляют о чувстве патриотизма и значимости дела, которым они занимаются. Скорее, они просто не осознают, что они говорят, не вникают в значение сказанных лозунгов. Им это нужно произнести, как и руководителям отрядов, чтобы привлечь внимание спонсоров и убедить их профинансировать такие поездки.
Выступая в роли консультанта и эксперта, он хотел донести, что дело, которым решили заняться эти мальчишки, не нуждается в оправдании перед павшими. Он твердо верил в то, что физическое прикосновение к истории прежде всего необходимо живым – родственникам погибших солдат и самим участникам поисковых экспедиций. Для последних, по мнению ветерана, необходимость заключалась в понимании значения слова "Надо".
Когда ему самому было двадцать с небольшим, он, командуя взводом вверенных ему бойцов, очень ясно понимал это слово. Именно им он руководствовался, когда танк неприятеля, методично утюжа траншею, загорелся от брошенной бутылки с горючей смесью. Это слово заставило поднять оставшихся людей в безумную рукопашную, когда вражеская пехота подошла слишком близко к единственному уцелевшему орудийному расчету, все еще ведущему прицельный огонь по технике противника. Благодаря этому слову молодой лейтенант, приволакивая раскроенную осколками снаряда правую ногу, переносил пулемет с одной огневой точки на запасную, мысленно соображая, как растянуть остатки ленты еще на несколько минут упорного сопротивления. Тогда он знал: "Надо" является единственной, главной и самой эффективной мотивацией в те моменты, когда другие, более рациональные, теряют всяческий смысл.
