В прошлом Бахши работал с Мустафой в Раманах. На промыслах о нем говорили: "У Бахши золотые руки. За что ни возьмется - во всем удача". Уж на что жаден Шапоринский - за копейку удавиться готов, а Бахши платил большое жалованье и ни за что отпускать не хотел. И все, кому что починить, обращались к Бахши. Кому окно застеклить, кому кран исправить, кому замок все с просьбой к Бахши. Везде - Бахши, везде - его руки.
Когда Бахши состарился и уже не мог больше работать на промысле, Шапоринский взял его к себе в город и сделал управляющим домом. Семьи у старика не было, а друзей среди рабочих - много. Втихомолку он привечал и революционеров. При случае укрывал их от полиции, одалживал им деньги, помогал, чем только мог. Иногда революционеры просили его собрать нужные сведения или выведать что-нибудь у Шапоринского. Бахши исполнял и это. Мустафа не раз пользовался его услугами. Вспомнил о нем и сейчас.
Бахши выслушал просьбу с участием, но сказал:
- Найти свинину, мой милый, дело нетрудное, а вот нутряное свиное сало - мудрено. Ума не приложу.
- Бахши, если вы мне не поможете, то никто не поможет. Нельзя ли разведать, где собираются колоть свинью, а?
- Мой милый, кто же летом, в жару, колет свиней?
- Как же быть, Бахши? Пропадет Нина!
Бахши долго думал и пошел к своему хозяину Шапоринскому. У того был собственный свинарник.
- Господин, - сказал Бахши, - у нас одна свинья захворала. Если нынче не прирезать, к утру как бы не сдохла...
Шапоринский верил своему управляющему и только рукой махнул - дескать, распорядись.
И свинью закололи. Бахши спросил Мустафу:
- А сколько же тебе этого сала нужно?
Тот прикинул в уме: "По три столовых ложки в день. Девяносто ложек в месяц... Пожалуй, трех фунтов хватит..."
Бахши усмехнулся:
- Ну вот, из-за трех фунтов большую свинью загубили. Ладно, не будем печалиться, Шапоринский не обеднеет.
Мустафа стал выгребать из карманов медяки, чтобы заплатить за сало. Бахши с укоризной посмотрел на него.
- Я же сказал, хозяин не обеднеет. Получил сало - и поспеши к больной. Может быть, ей очень плохо...
Но была уже глубокая ночь, и Мустафа не осмелился беспокоить больную. Спал он плохо, все думал: как там Нина? А утром, еще и не рассвело, был уже в хибарке Павла.
Увидав сало, старик и дочь изумились.
- Ты волшебник, Мустафа, - говорил растроганный старик. - Я вот русский, а ни за что бы не раздобыл тут этого сала. А ты мусульманин - и достал! Как ты мог? Где? И так скоро! Ты спас Нину!
