***
К уюту Гросс был равнодушен. Главное, чтобы было, куда свалить вещи, да рухнуть самому, когда станет невмоготу.
- Да не стой ты на пороге, - бросил он, пройдя в комнату.
Эта, ставшая логовом, исключением из правил не была. Узкая кровать, рабочий стол, два шкафа: один с одеждой, второй – оружейный. Были еще сдвинутые в угол ящики, набитые моделями кораблей. Единственная его слабость.
- А куда мне торопиться? - флегматично отозвался Кабарга, но внутрь вошел, позволив створе закрыться за его спиной. – Мне на коврик?
Гросс оглянулся, смерил Сашку холодным взглядом. На отца тот был похож, но если только внешне. Внутренне парень оказался другим. Открытым. Не равнодушным.
Странное сочетание. И для сына твари, которой был старший Скорповски, и для капитана из группы Ши-Эй двадцать два пятьдесят четыре, которая собирала под свое крыло сирот с особой ментальной картой.
- Коврик еще заслужить надо, - буркнул он, подойдя к окну. Снег до самого горизонта…
Бывать на базе Гросс не любил. Расслабляло. Навевало воспоминания о детстве. О домике, где жил вместе родителями и сестрами. Где…
- Уже заслужил, - сбил его с мысли Кабарга.
Пришлось обернуться, окинув отпрыска бывшего друга-врага еще одним взглядом.
Идея заполучить парня координатором, с самого начала не была удачной. Вытаскивать на свет похороненное прошлое…
- Что?
- Коврик. Заслужил. – Кабарга подошел ближе, протянул слот. – Твои родные. Их нашли и вывезли в безопасную зону.
- Союз?
- Приам, - продолжая удерживать накопитель, поправил Кабарга.
- Оставь, - кивнул он на стол и вновь повернулся к окну. – Семь тяжелых, не считая тех четырех, что ушли к Бесси. Двенадцать средних.
- Вас никто не тянет. Штаб вполне устраивают достигнутые договоренности, - безразлично произнес за спиной Кабарга.
- Для тебя приготовили соседний домик. Как выйдешь, налево.
Тот спорить не стал. К лучшему. Необходимость столь резких изменений Гросс принял, а вот сами изменения…
Со старшим Скорповски он познакомился на Ргое. Несколько сотен парней из нескольких тысяч вывезенных с Гимли, в одночасье лишившихся всего. Родных, дома, планеты…
Двенадцать суток в трюме, набитом так, что если и удавалось лечь, то только зажатым чужими телами. Из питья – бутылка воды в день. Из еды – две питательные плитки, от которых жрать хотелось еще больше.
Но к этим тяготам можно было притерпеться – умение выживать было в крови у тех, кто родился на Окраинах, тяжелее оказалось принять то, что ты остался один. Еще вчера у тебя были мать, отец, две сестры. Сегодня…
