- Она теперь с Фраем, - небрежно бросил Олиш. Отошел к столику, налил себе воды из прозрачного кувшина. – Странный выбор, но выглядит она счастливой.
- Фрая не помню, - отстранилась Кэтрин от Кабарги. Подошла, остановилась за спиной.
Больше всего на свете он боялся…
- Мне обязательно встречаться с императором Хандорсом?
Он должен был сказать «да», но…
- Нет, - поставив стакан, повернулся он к ней. Улыбнулся… мягко, не по необходимости, потому что так чувствовал. И еще раз повторил, чтобы уж точно без сомнений: - Нет!
Катер поднялся, сделав круг над домом, ушел к алеющему рассветом горизонту. И исчез, растаял в начинающемся дне.
- Я больше не могу! – вздрогнув всем телом, протяжно выдохнула Маргрет. – Не могу! - повторила она со стоном и дернулась, согнулась, готовая в бессилии рухнуть на колени.
- Можешь! – перехватив, прижал ее Олиш к себе. Зарывшись пальцами в волосы, успокаивая, заставил опустить голову себе на плечо. Бережно провел ладонью по спине. – Можешь, потому что других вариантов у тебя нет! Только верить и надеяться.
- А у тебя! – все-таки вывернулась она, с вызовом посмотрела ему в глаза. – Почему ты…
- Мама! – не повышая голоса, оборвал Олиш.
Что творилось в ее душе, прекрасно понимал, но…
Провожать тяжело. Ждать – невыносимо. А вот так, как он? Изо дня в день видеть, как любимая балансирует на грани между тем и этим?
Женщина-девочка. Девочка-женщина…
Той, прошлой Кэтрин Горевски, ей уже не быть. Но сумеет ли стать Кэтрин Кураи?
- Ты разговаривал со Штормом? – Маргрет предпочла ему окно. Вязанная кофта натянулась, когда она, словно мерзла, запахнулась сильнее.
- Да, - ответил он, подходя к креслу, в котором вечером сидела Кэт. Поднял забытую ею шаль, переложил на спинку. – Генерал завизировал заключение экспертов. Кэтрин признана необратимо ограниченно дееспособной и в списках личного состава больше не числится.
- Он – что?! – резко развернулась Маргрет. – И ты молчал?! – возмущенно вскинулась она.
- А о чем говорить? – равнодушно усмехнулся Олиш, присаживаясь на подлокотник. – Шторм свое слово сдержал. Осталось, чтобы это сделал император.
- Но ты не рад? – Маргрет пересекла комнату, остановившись напротив.
- Я – рад, - попытался он улыбнуться.
Пока Кэт была рядом, ему удавалось. А вот так…
- У тебя тоже вариантов нет, - обхватив ладонью за затылок, прижала она его голову к своей груди. – Только верить и надеяться.
Верить и надеяться…
Всего два слова, но хватало и на молитву, и на клятву.
