Злобин вновь опустился на корточки, разглядывая неуклюжий портрет Плотникова, чья голография уже «висела» на визоре. В исполнении дочери старший лейтенант был мало похож на себя. Хотя бы тем, что имел две пары глаз, нарисованных разными цветами. Синие и зеленые.
- Мы когда прилетели, - продолжила рассказывать Анхелия, - ты сказал подождать тебя в сторонке. Мне было скучно, я хотела посмотреть на ястребки…
- Метаморф, - одними губами произнесла стоявшая за спиной дочери Кэр.
- Он тебя не обидел? – мягко остановил Анхелию Злобин. Об истребителях ближнего боя девочка могла говорить долго и самозабвенно.
- Нет! – мотнула она головой, перескочив с одного на другое. – Он сказал, что детям находиться там нельзя и отошел ко второму, с которым пришел. Но его я еще не нашла.
- А у него тоже два лица? – уточнила Кэр.
Орлов и Соболев были уже на связи, слушая их разговор.
- Тоже, - вздохнула Хелия, показав еще один рисунок. – Пап, а они плохие? – едва ли не жалобно посмотрела она на него. Страх в ее глазах мелькнул и не исчез.
- Плохие? – нахмурился Злобин.
Вместо ответа Анхелия перевернула лист и… зажмурилась, чтобы не видеть…
- Тебе придется отпустить ее еще раз.
Злобин и сам это понимал, но…
- Она еще совсем ребенок, - отказываясь признавать эту, новую для него правду, качнул он головой.
Медицинский диагност подмигивал зеленым – введение специдентификатора девочка перенесла хорошо, но там, где должна была находиться его, Злобина, душа, пылало алым.
- Нам остается только благодарить судьбу, - Орлов обошел кровать, встал рядом с ним.
С генералом Злобин был согласен. Только благодарить. Метаморфы на борту крейсера «Байярд»! Одна-единственная диверсия…
- Борис…
Взрыв на том рисунке был страшным. Черного и красного Анхелия не пожалела, детской, неумелой рукой передав весь ужас того, что еще не случилось.
- Если с ней…
Не договорил он сам.
Не потому что банальность, потому что не могло ничего изменить…
***
Освещение было приглушенным, но оно не успокаивало, скорее, «переводило» в режим ожидания.
- Мы закончили, можешь вставать, - Стас оглянулся лишь на мгновенье, тут же вновь вернувшись к терминалу, за которым сидел.
Фиксаторы раскрылись, освобождая руки и ноги, но подниматься я не торопилась. Здесь была недосягаема. Для всех остальных.
- Когда планируешь покинуть базу?
- Семьдесят два часа, - вновь закрыла я глаза и расслабилась. И неважно, что все еще лежала на диагностическом столе. – Есть возражения?
