– Ты же знаешь прекрасно, что берег тоже просматривается с камер. И даже над морем летают дроны. Её и без тебя бы спасли, – брызжет он слюной.
– Эйв, мы завтра поехали бы в аквапарк, и она познакомилась бы со мной там. Что это изменило? – натягиваю я футболку.
– Не поехала бы она завтра ни в какой аквапарк. Я пригласил её на обед.
«Что?!» – замираю я, не просунув голову в горловину.
– Что ты сказал?! – словно из ледяной воды выныриваю из глубин мягкой ткани.
– Девчонка – моя! – падает он в жалобно скрипнувший стул. – И не смей к ней приближаться. Надеюсь, она там в темноте тебя не особо рассмотрела. Но в лазарете чтобы я тебя не видел.
– А когда ты собирался сказать мне, что ты пригласил её на обед? – игнорирую я всё остальное.
– Уже сказал, – щёлкает он мышью и разворачивает ко мне монитор. – И она ответила: «Да». Когда ты был немножко занят, – гаденько улыбается он.
«Да». «Да». «Да», – раз за разом показывает мне экран зацикленное изображение, где мой Котёнок поворачивается в камеру и произносит всего одно слово: «Да».
И сальный, похотливый, омерзительный взгляд Эвана, аж приоткрывшего рот от вожделения, хочется потушить с ноги. Но я только отталкиваю его ногой вместе со стулом.
– Как скажешь, – равнодушно открываю ящик стола, в котором мне якобы что-то срочно понадобилось.
– Ты охренел что ли? – возмущается Эван, врезавшись в стену.
– Что? – демонстративно втыкаю я в уши наушники и включаю плеер, что нахожу в столе. Прицепляю его на штаны. И, развернув стул, за спинку вывожу из комнаты. Вместе с братом. Которого стряхиваю с сиденья за дверью на пол как мусор.
– Дам! – подскакивает он. – Что ты себе…
«Прости, ничего не слышу», – показываю ему жестами и захлопываю у него перед носом дверь.
Да хер ты угадал, урод! Ещё посмотрим кто кого. И тебя ли она выберет.
– С добрым утром, красавица! – слышу я мужской голос и ещё какой-то звук.
И сначала даже сквозь закрытые веки меня ослепляет солнечный свет. А потом я понимаю, что это был звук раздёргиваемых штор.
– Хотя скажу тебе по секрету: уже обед, – садится он на мою кровать.
– Привет, Адам! – подтягиваясь к изголовью, я судорожно поправляю волосы, одеяло, больничную рубаху, в которую меня нарядили. Тру глаза.
И не могу сказать, что я не рада его видеть, но что-то не так. Что-то катастрофически не так в том, как он меня разбудил, пришёл, сел.
Никто не любит посетителей в больницах. И ладно, когда приходят родные. Но когда это парень, которому я должна понравиться, свинство с его стороны заявляться вот так. Когда я ненакрашенная, заспанная, лохматая, с нечищеными зубами, с помятым лицом. А он – в костюме с иголочки, источает свежесть и какой-то мужественный аромат, с которым он слегка перестарался.
