— Мамочка, да, только одна лишь мамочка, но она умерла несколько лет назад.
— Сколько тебе от рождения?
— Зимою будет двадцать лет, ваше благородие…
— Я не дворянка. «Алмазная княгиня» — это прозвище. Зимою будет двадцать лет… ты знаешь, что зимние дети редко выживают?
— Правда?
— Да. Это значит, что с первых своих шажков по этому миру ты уже была настоящей воительницей, Сэрие. Тогда ты побеждала стужу и голод. Теперь победила раны и боль.
— Но тогда меня кормила мамочка, а теперь кормили вы.
— Дело не в той, кто кормит, а в той, кого, — сказала мудро Эрмера, улыбаясь краешками рта. — И ты погоди, погоди меня благодарить. Моя помощь еще не закончена.
— Как же! Вы дали мне все, что можно — платье, волосы…
— Я дам тебе кое-что более важное, Сэрие. Я дам тебе имя. Если у тебя есть имя, то не нужно иметь платье и волосы: двери будут открыты перед тобой, и куча людей с радостью захочет тебе помочь. А если имени у тебя нет, то будь ты хоть самой прекрасной девой на свете, ждут тебя лишь презрение и боль.
Сэрие глядела с сомнением, но не смела перечить, только изящные ее руки чуть подрагивали от напряжения и любопытства.
— И как… и как вы дадите его мне, это имя?
— Очень просто. Отныне ты — моя племянница, приехавшая из провинции, чтобы быть представленной свету. Да, ты простовата, нет ни манер, ни умения держать себя, и подбородок ты слишком наклоняешь к груди; но мы с Эстели быстро сделаем из тебя настоящую светскую бабочку! И Хрустальная еще поклонится к твоим ногам.
Сэрие улыбнулась:
— Теперь я могу вас поблагодарить?
— Теперь, пожалуй, разрешаю, — Эрмера шутливо махнула рукой.
— И я вас благодарю… но не за то, что вы подарили мне платье, и даже не за имя! Я благодарю вас за то, что вы подарили мне тетю. Я так долго была совсем одна, столько лет одна перед ликом Хрустальной…
Эрмера развела руки; и неожиданно Сэрие упала ей на грудь, коля алые щеки о сияющие бриллианты.
========== Часть 2 ==========
Сэрие вертелась перед зеркалом, со всех сторон рассматривая свое сочное тело и изящную, витиеватую прическу, украшенную крохотной кокетливой заколочкой с неприлично большим алмазом. Эстели обернул золотистый поясок вокруг ее талии, завязал в узелок, затянул, добавил бантик и отошел на несколько шагов, любуясь ею с видом творца, закончившего лучшую свою статую. Сэрие беззаботно смеялась и была совершенно довольна всем на свете: собой, этим нежным летним днем, этим солнцем, что ласкало деревенские поля, этим домом, который сейчас наполнялся запахом розмарина от рагу, и этой Эрмерой, которая держала в руках болеро Сэрие и заканчивала вышивать прозрачным бисером на нем вензеля.
