Когда Эрмера заглянула в комнату Сэрие, чтобы удостовериться, как той подошло новое одеяние, то застала ее за примечательным делом: завернувшись в простынь, девочка пыталась перелезть через подоконник на улицу, а щеки ее при этом были такими красными, что яблоки бы при виде нее побелели от злости.
— Ты с ума сошла! — воскликнула Эрмера испуганно, бросаясь к ней и хватая за руки. — Куда полезла! В таком виде!
— Отпустите меня! — взвизгнула Сэрие, раздирая до крови руки Эрмеры ногтями. — Теперь мне все ясно, все ясно! Но вы меня не заставите, уродливая ведьма, никогда меня не заставите! Я лучше умру, чем буду проституткой!
Эрмера втащила ее в комнату и захлопнула окно с такой силой, что жалобно задрожало тонкое стекло в оконной раме. Сэрие лежала на полу и плакала, сквозь пальцы глядя на ужасную ведьму, а сама ведьма стояла, дрожала и пыталась унять колотившееся в груди сердце, пыталась вернуть себе ясность мыслей.
— Глупая, что ты там себе навыдумывала? — спросила она наконец, скрестив руки на груди. — Какой проституткой? Как?
— Я знаю, зачем вы помогли мне! Мама меня предупреждала: за молодой девушкой сутенеры погонятся… Но я не дамся! Не дамся живой!
Дурочка бросилась к кровати, схватила шнурок, которым был подвязан вышитый балдахин, и обвила вокруг своей шеи, в полной готовности задушить себя. Эрмера спокойно опустилась в глубокое плетенное кресло, провела пальцами по голове прыгнувшего на колени юного кота, и сказала, лишь слегка усталым голосом:
— Неужели я похожа на сутешершу?
— Вообще-то, да, — искренне ответила Сэрие. — А что?
— Неужели ты не узнаешь меня, девочка? — продолжала спрашивать Эрмера. — Не узнаешь этот длинный нос, этот высокий лоб, крючковатые пальцы? Не узнаешь алмазы на груди и, как же там поется, «бледную кожу, в мушках без меры»?
— «Вот рожа алмазной княгини Эрмеры», — пропела Сэрие удивленно. — Не может быть! Так вы… вы не хотите, чтобы я была проституткой?
— Упаси Горви!
— Но тогда… Ой, — она принялась быстро-быстро разматывать свою шейку, смущенно краснея и боясь поднять глаза. — Тогда зачем вы помогаете? Почему спасли меня, почему подарили мне такое красивое платье?
— Полагаю, это мой долг как человека — помочь несчастной.
— И вы ничего не попросите взамен?
— Глупая девочка, у меня есть все на свете.
— И даже любовь? — смотря на уродливое лицо Эрмеры, неверяще спросила Сэрие.
Эрмера подумала о Эстели и улыбнулась тепло:
— И даже любовь, милое дитя. Разве любовь имеет отношение к красоте? Вот тебя, красавица, кто-нибудь любил?
