DEFCON-1. Туман в тоннеле | страница 36
Изодранная, выношенная полевая форма, скрывающая сочащиеся выделениями язвы на исхудавших телах, бронежилет, разгрузка, забитая экспансивными патронами, грозно позвякивающие цилиндры газовых гранат, с черепушками на корпусах. Тонкие и грязные пальцы держали ружья, дробовики, советские ПП, винтовки М16 и единственный на все отделение М60. Их уставшие, грязные лица скрыты плотными противогазами. Хрупкая скорлупа черепов укрыта исписанными разными лозунгами касками, в которые вдето все: от пустой пачки сигарет до туза пик. А под ломкой скорлупой- обезумевшая от происходящего жижа, которая контролирует эти изуродованные, морально сломленные тела. Вот они. Ужасающие солдаты мертвого мира. Прогрызаются сквозь ночную плоть подземелий, словно опарыши на дохлом олене.
Уинтерс и Поляк, идущие под парусом ярости, были впереди. Через плечо у них перекинута лента газовых гранат и грозди жуткой экспансивной смерти 12-ого калибра. Уинтерс сжимал 4-х зарядную «итаку-37», без приклада. Поляк предпочитал стильный и внушительный обрез двустволки, на которой ножом были выцарапаны римские цифры количества несчастных, чьи жизни были грубо перечеркнуты двумя огнедышащими стволами. За ними, тяжело шагал Бен, с неразлучной М60. Обвешанный пулемётными лентами, как ёлка гирляндами, здоровяк позвякивал при каждом движении. Филипс и Андерсон, шатаясь как пьяные, непривыкшие к конструкциям, неумело держали советские ППШ. Гарднер решил обойтись знакомой ему М16. Что Уэйд и Манчини? Двое изменников и предателей, сгорбившись под металлическим гнетом, тащили ящик с отравляющим веществом, не имея возможности держать винтовку в руках, обречённые погибнуть под пулеметным шквалом, если вовремя не избавятся от ящика. Один из приступов лихорадки доконал О'Нила и морпех, спустя столько мучений, испустил последний, тяжкий вздох в лазарете. Вот и все, что осталось от той бравой роты «дельта» славного корпуса морской пехоты США.
Со змеиным шипением газ вырывался наружу, как если бы кровь сочилась из раны под водой, заполняя подземелье едким, белесым туманом боли и страданий. Кислый запах пробивал фильтр противогаза, как радиация прошивает мясо и кости насквозь. Мгла опускалась близко к полу, газ был тяжелее воздуха и Уэйд не видел своих ног под клубящийся отравой. Уэйд вновь стал наблюдателем со стороны. Его сознание стало несуществующей камерой, следящей за происходящим со стороны. Камерой, с серым светофильтром. Вьетнамская, паническая тарабарщина тонула в страшных приступах влажного кашля, истошных воплях и громоподобными залпами дробовиков. У МакКингли кружилась голова, серая пелена искажала картинку и разорванные на пополам экспансивными пулями останки, захлебнувшиеся собственными лёгкими трупы гуков принимали уж совершенно нереальные, неправильные позы и выражения лиц. Ни один язык, ни один человеческий разум не способен описать эти дьявольские маски предсмертной Агонии, которая длилась секунды, но поработившая их лица навсегда, калёным железом отпечатавшись на их лицах.