Про пытки Вьетконга ходили легенды, примерно такие же как и про пиявок. Жестокие, бесчеловечные и кровавые. Но пока что их применяли только к сержанту и командиру отделения. Пытались выбить информацию о подступах к авиабазе. Но само нахождение в царстве Полумрака и Духоты было своеобразной пыткой. Крис, как и остальные, потерял чувство времени и десяток килограмм веса. Время тянулось так долго и мучительно, будто оно тянет и его самого, как резину в разные стороны, и чём дальше, тем больше ему казалось, что его скоро разорвет напополам. Но кое что он всё-таки приобрел. Дизентерия! Он даже немного этому обрадовался. Из-за вялости, недомогания, плавящей череп температуры, он просто бессознательно валялся в углу клетки, как небрежно брошенные носки. Единственное, что он был в состоянии делать- это бороться с приступами больного кишечника, который всю эту хрень в гробу видал и не собирался сдерживать свое мнение. И не было в этой битве явного победителя или проигравшего, скажем так. Время окончательно потеряло хоть какое-то деление на день или ночь, все слилось в единое мутное, болезненное, слабое забытье.
Исчезновения сержанта и командира отделения он не заметил. Да даже если бы заметил, ему было не до этого. Но одной ночью его, ничего не соображающего, исхудавшего от болезни, привели в хижину и бросили на пол, как мешок с мусором в бак. Сил подняться у него было, впрочем как и желания. Из залитой оранжевым пламенем керосинки он смутно различил стол, за которым сидел тот коротышка с бусинками вместо глаз. По сторонам от него грозно стояли двое гуков в полевой форме. Крис смотрел на них одним приоткрытым глазом, часто моргая и дыша, что выброшенная на берег рыба. На ломаном английском с серьезной дозой вьетнамских ругательств офицер пискляво требовал ответить, где оптимальные подступы к авиабазе. Крис слышал его как будто из под воды, но перенаправив усилия на атрофированный язык он послал офицера самым вульгарным образом. За что получил грубый ответ. Незамедлительный, мощный, как восьмицилиндровый двигатель, удар ботинком по печени. Внутри будто шарахнули из гаубицы, залив все болезненной вспышкой боли. Этот странный диалог продолжался. Били по почкам, в солнечное сплетение, так что он чуть не задохнулся. Ставки повысили и били уже по лицу. Нос сдался первым, мерзко хрустнув где-то внутри. Кровь струилась по лицу и стекала внутри по горлу, приходилось дышать ртом, прямо как собака. Крис же напрягал весь свой словарный запас, используя все возможные ругательные существительные по отношению к офицеру.
