Сверху с зелёного, дырявого потолка засверкали и загрохотали десяток АК и РПК, а с другого берега им вторили СКС и ППШ. Морпехи охринеть не успели, как четверо неестественно грохнулись в бурлящий речной поток, окрасив его алыми струями, словно чай в кипятке. Бойцы похватались за оружие, открыв беглый огонь по невидимому противнику. Пытаясь увернутся от пуль, теряя равновесие в багровом потоке, морпехи неуклюже плюхались в воду, захлебываясь адреналином. Злогребучие М16 забивались илом и грязью, мутная вода стекала из ствола и затворного механизма. Судорожные и нервные попытки выстрелить ни к чему не приводили и морпехов за ноги схватили отчаяние и ненависть, цепкими лапами таща их на дно. Около двадцати чурбанов вышло из плотных зарослей, словно нож, проходящий сквозь плоть, и окружили выживших. Южновьетнамцы первыми побросали оружие и нервно залепетали на своем. Крис было потянулся к кобуре пистолета (винтовка забилась илом), но направленный точно на него ствол РПК холодным, стальным взглядом остановил его. Бойцам связали руки за спиной прочными путами, глаза закрыли плотной, темной повязкой и, выстроив в неровную линию, повели, как скот на пастбище.
Черт его знает, сколько времени прошло. Солнце во всю жгло стриженные по военному образцу головы без касок, шли они как будто нарочно медленно. Мокрая форма липла к телу, в ботинках хлюпала речная жижа, шагать было неприятно. Хотя без всей снаряги и амуниции идти было легче. Стадо неожиданно встало и вскоре резко сдернули темно-зеленую тряпку. Яркие, белесые лучи больно жалили его в глаза. Спустя минуту он уловил очертания того места, куда их привели. Замаскированные под толщей все различных растений хижины и вьетнамские хибары, территория ограждена забором из бамбука, с накрученный на него колючей проволокой, по краями периметра- вышки с пулеметами. Пленные стояли прямо в главных воротах, собранных так же из зелёного бамбука. Но вот, что не сразу бросалось в глаза. Клетки. Большая часть базы располагалась под гротом, уходящим в небольшой холм. Туда и повели пленных морпехов, срезав путы с рук и тыкая стволами в спины. Всего из взвода выжили Крис, Стивен, сержант трое морпехов и шестеро южан.
Три широкие, бамбуковые клетки, скрытые в желудке холма, были открыты, источая безнадёгу и отчаяние. В гроте было просторно и ощущение простора лишь набухало, как почки на весенних деревьях, из-за трёх керосинок, скромно освещавших пару метров перед собой, оставляя все остальное в глубокой, неприглядной тьме, скрывая в ней ещё пять таких клеток, частично заполненных пленными южанами. С морпехов сдергивали жетоны. Крис ощутил неприятную пустоту, когда противная ручонка сорвала с его потной шеи прямоугольник с круглыми краями. Жетон звякнул, когда цепочка лопнула, и замолк, как будто это был его предсмертный крик. Ручонка принадлежала и коротенькому офицеру Вьетконга в полевой форме, со сдвинутой на лоб кепи. Его черные глазенки-бусинки пристально всматривались в лицо Криса, как это делают на таможне. Крис был выше его ростом на голову и смотрел на него сверху вниз. Офицер хмыкнул что-то себе поднос и пошел дальше. Тут Криса словно сковородкой по башке огрели. Этот чёрт заметит схожие фамилии! «Твою мать!». Не успел Крис об этом подумать, как чурбан гаденько так рассмеялся, показывая левым указательным пальцем на Криса, а в другой руке побрякивая двумя жетонами. Он стоял рядом со Стивеном, чье лицо хоть и не было хорошо освещено, но источало тусклый свет гнева. Сержанта под дулом повели на допрос, а остальных засунули в не такие уж и просторные и широкие, как они казались из дали, клетки. Криса и Стивена разделили.
