Иван ждал вопросов о Капитонове. Но ничего подобного не было. И Ваня заметно успокоился. Вместо Капитонова его спросили про Ольгу.
– Да, – сказал Иван, – я с нею знаком. – И вспомнил, как утром первого мая их с перепуганной Ольгой разбудила невесть откуда взявшаяся в комнате толпа с красными флагами. Оказавшаяся домоуправлением, пришедшим украсить фасад.
– Вы с нею в близких отношениях, – не отрывая взгляда от стола, скованно поправил Ивана второй.
– Вас это не касается, – дерзко выдохнул Иван.
– Вам известно, что она итальянка? Что её родители и она сама граждане Италии, другого государства?
Весь Ванин вид говорил о том, что ему это не было известно. Конечно, узнав, что одинокой студентке нашли комнату, а не поселили в общежитии, Иван мог решить, что её родители не простые люди. Тем более что Ольга рассказывала об их революционных приключениях. Но это не пугало, а скорее льстило. Потом, ничто – ни имя, ни белокурые волосы – не могли выдать в Ольге итальянку. У Вани ещё мелькала иногда мысль, что она немка, но это тоже не могло обеспокоить. Сейчас он вспоминал её рассказы о семье, о сестре Клавдии. Казалось, только то, что Ольгу называли всегда Ольгой, полным именем и никак иначе, – могло указывать на иностранку. Она говорила, раскатывая гласные. Но Иван знал и русских, которые говорили точно так же. И даже более забавно. Никакого акцента у Ольги не было.
– Разве итальянку могут звать Ольгой? – спросил Иван.
– Её фамилия Збальони. Ольга Збальони. Её родители – инженеры-коммунисты, они работают на одном из наших заводов. Вероятно, поэтому её зовут Ольга. Она выросла в Советском Союзе. Но, так как родители хотят всё же, рано или поздно, вернуться на родину и продолжить борьбу за построение коммунизма там, – у Ольги нет советского гражданства. Поэтому, а ещё потому, что и родители на производстве, и Советское правительство в Москве очень беспокоятся за Ольгу, лучше никому с ней не встречаться.
У Ивана было чувство, будто отношения его и Ольги хотят решить в танковой баталии.
– Разве мы не дружим с итальянскими коммунистами, разве не помогаем спартаковцам воюющей Испании? – удивился Иван.
Его абсолютную убеждённость в том, что все люди на земле когда-нибудь станут братьями, не смогла бы поколебать даже мировая война.
– Иван, – прокашлялся один, сбавив тон. – Если ты действительно хочешь помочь испанским республиканцам, как писал два месяца назад, не встречайся больше с Ольгой. – Он поймал наглый Иванов взгляд, засомневался и добавил на всякий случай: – Впрочем, как знаете. Всё равно вы не сможете пожениться.
