– Да я не то в виду имею, если и так мелководье здесь, ну, и искать, где посуше, медленно, не спеша, севера держаться только, зачем в дрягву лезть.
– Затем, что если сейчас в неё не лезть, то через три, пять дней упрешься, а там уже не пройти, трясины не обойдёшь, я так понимаю, это вроде пояса, через всё Болото тянется, ширина у него своя должна быть, может даже, постоянная примерно, а тут его почему-то сильно выпячивает на юг.
– Ты от кого узнал об этом?
Тольнак улыбнулся:
– Не веришь? Да точно это, тебе говорят. И ещё одно, если так будет, тогда считай, что нашли – полянка там…
Сзади загомонили, что-то плюхнулось в воду, и Чий ничего не услышал, посыпалось, кто-то полез собирать, он оглянулся назад. Началось.
– Полянка, говорю, должна быть, мне об этом Кара говорил…
Он вопросительно посмотрел на Чия, тот кивнул, эту историю он знал в подробностях. Кара был единственный, кто по-настоящему побывал на Болоте из деревенских, чуть ли не за последние полсотни лет, не считая Чиева отца, конечно, и рассказать об этом мог правдиво, вот только умер полгода назад. Глупо умер, пьяный во время гона на чужое поле забрёл, его самец на рога поднял.
…– Говорит, замученные тогда шли, у них-то ещё хуже, чем у нас, было, чуть ли не ползли всю ночь, а под утро полянка эта, говорит, чистая, аккуратная, с боков заросли, а в середине мелкая травка в росе и ягодой какой-то всё усыпано, они в сезон как раз попали, вот там проводник их, лесовик который был, перед тем как умер, о тропе ему рассказал, что она за полянкой этой начинается и идёт как.
Чий глянул по сторонам: тоже, вроде, заросли по бокам, правда, жижи немного да травки никакой не было, но это теперь не было, тут теперь вообще ничего не было, может, эта?
– Да тут полянок этих…
Тольнак фыркнул и, состроив гримасу, отвернулся.
– Что?!
– Узнал бы… говорят тебе. Глупый ты, Чий, что ли, а? Что я, так тут просто хожу-брожу, да я сто раз про неё слышал, чушь несёшь. Что я, дурак совсем, полянка, полянка…
– Да ладно, чего ты, ну не подумал, – чувствовал он себя действительно глупо.
Замолчали. Сзади наклонился Рыжий-старший:
– Чего, едите?
– Едим. Мяса хочешь? Садись, поможешь, а то вдвоём без тебя не доедим никак, выбросить надо будет.
Рыжий глуповато с недоверием усмехнулся и отошёл. Тольнак громко сломал ветку и бросил её под ноги, плюнул:
– Я другого боюсь, спутать я её не спутаю, слишком приметная, шагов десять-двенадцать, круглая почти, и крутая, Кара говорил: как камень из воды торчит, так же, как будто. Я боюсь, что, во-первых, она измениться сильно могла, за двадцать-то лет, но это, по большому счёту, тоже ерунда, а во-вторых, за четыре дня, это в лучшем случае, пока они обратно не рванутся, я, скорее всего, точно не найду ничего.
