В памяти всплыл подслушанный их разговор.
Вот он и догадался, не о Краюхе они тогда говорили, может, и Тольнак догадался, молодец пацан, сидит, думает вон, а я дурак, пёрышки с веточками собираю. Хреново дело… И вместе бы нам держаться стоило, какая из нас сила, сидим рядом, об одном и том же думаем и поговорить толком не можем.Он оглянулся назад, половина уже встала, рылась в мешках, сидела с сонными, безучастными лицами. Было ново и неприятно осознавать, что все они против них с Тольнаком, ну, или хотя бы не с ними. Изран спал, значит, пока ещё было утро, плохой день ещё не начался.
– Значит, стараться надо, а, Тольнак, сколько мы ещё так пролазим?
– Дня три, наверно, четыре. Не знаю, – ответил он почти мгновенно, сначала сказал, а потом, ожив, повернулся. На лице улыбка. – Я вчера думал всё, а сейчас не знаю.
Точно, тоже думает.
Чий понимающе усмехнулся в ответ.
– Успеешь?
– Путь в три дня, в Болоте где не был ни разу? Да запросто, хоть сейчас.
Посмеялись.
– А серьёзно если?
– Не знаю, Чий, если серьёзно, могу за месяц не успеть, а может, наоборот, за день получится, и я даже не знаю, к какому варианту ближе будет. Хотя к первому, наверное. Я же тут впервые и только понаслышке. К тому же, в Степи впервые – это одно, а на Болоте – другое, и тем более, понять пока толком ничего не могу. То ли то, то ли не то – тут штука одна…
– В смысле? – Чий заметил, что говорят они теперь почти шёпотом.
– Ну, иногда мне кажется, что сходятся описания, всё верно, и даже приметы, вроде, точные, вот вчера… ну, в общем, не спутаешь такое. Потом начинаю думать, что всё неправильно понимаю, но вот что мне покоя не даёт – трясин тут нету.
– А это что?!
– Лужайка это, улица. Там, понимаешь, там деревьев нет, кустов этих, зверья никакого. Мертвое Болото быть должно, там такие трясины…
– Ты откуда знаешь?
– Да точно это, не бойся, если тут что-то правдивое и есть, то только это.
– И там тропа?
Тольнак кивнул.
– Ну, тогда почему бы прямо отсюда не пойти? Холмы вон, трясин нет.
– Ты издеваешься, что ли, тебе и такого хватит, – он ткнул пальцем в перетоптанную ночью грязь, уже немного отстоявшуюся, с тонким слоем скопившейся чистой воды над рытвинками и поднятыми корешками. – Если прямо идти, ты и тут сто раз утонуть успеешь.
– Да я не то в виду имею, если и так мелководье здесь, ну, и искать, где посуше, медленно, не спеша, севера держаться только, зачем в дрягву лезть.
– Затем, что если сейчас в неё не лезть, то через три, пять дней упрешься, а там уже не пройти, трясины не обойдёшь, я так понимаю, это вроде пояса, через всё Болото тянется, ширина у него своя должна быть, может даже, постоянная примерно, а тут его почему-то сильно выпячивает на юг.
