С «домом» их этим тоже ничего не выйдет. Конец. Чий тоже не знал, что делать по большому счёту, не идти на старый привал – это так, полумеры.
До настоящих сумерек было ещё далеко, но темнее всё же стало ощутимо. Он устал за сегодня и шагать, и думать, не убило его горем оттого, что это конец, как-то даже всё равно было, только какое-то разочарование чувствовалось, ждал он чего-то, видимо, всё это время, а вот сейчас внутри стало пусто, как будто его обманули. И не из-за отца это было, как-то прикоснуться к его тайне он серьёзно думал только с самого начала, а так, просто.
Следить за дорогой здесь особо не приходилось, иногда это было даже приятно: голова отдыхала, работали только ноги, можно было думать о своём или тупо дремать, немного отходя, когда приходилось идти через какие-нибудь коряги или тропа начинала резко вилять, по-настоящему приятно было именно думать, но и от вечной дрёмы какое-то удовольствие он тоже получал. Сильнее всего, ему казалось, это походило на предутренний сон, когда незадолго до того, как надо вставать, уже не спишь по-настоящему, но знаешь, что можно ещё полежать, залазишь поглубже в простыню лицом, в хруст соломы, а потом опять просыпаешься, и снова вставать ещё рано…
Опомнился он резко, чуть-чуть не уткнувшись в Краюхину сумку лицом. Тот не двигался, обойдя его сбоку, Чий увидел, что он стоит, немного нагнувшись вперёд, и что-то рассматривает.
Под их ногами, причём недавно совсем, сидели и лежали, чётких следов почти не было, поверхность растоптана в кашицу, кроме пары более или менее ровных отпечатков с дальнего от тропы края. Но лапы были явно не звериные – птичьи, с толстыми мясистыми пальцами, паутинка на грязи от тиснения перьями, несколько штук даже остались. Чий нагнулся, чтобы подобрать одно, прилипшее к стволику маленького дерева.
– Что это?
Краюха многозначительно пожал плечами. По всему было ясно, его это тоже заинтересовало.
– Тольнак видел?
– А ты как думаешь? Может, да, может, нет. Если да, непонятно, почему никто не остановился. Если нет, вообще ничего непонятно: как это можно не заметить.
Перо было чёрное с редкими прожилками серебристых чешуек. Сейчас, присмотревшись, деталей стало заметно ещё больше: и кучки кала, и обглоданный, даже обгрызенный, стволик деревца, не по-птичьи совсем обгрызенный, как-то это не вязалось совсем – птицы и обкусанный ствол…
Они облазили там всё и в упор вокруг лежака, и с расстояния, пытаясь прикинуть, как птица таких размеров могла тут пролететь. И не одна причём, и куда потом. Правда, понять у них не получилось явно ничего, нашли только пару сломанных веток, которые сразу не заметили, да и не понять они пытались, просто завелись стихийно и лазили, пока интерес был, а сейчас уже и его не стало.
