Он замолчал ненадолго.
– Я говорил, что надо было разделиться, половину на привале оставить с тюками, а половину или меньше даже вперед, налегке. Мы так в четыре, пять раз быстрее выйдем.
– Ну, – подошел Краюха, – так год будем искать, а если разделимся, то еще и осень закончиться не успеет. А мы уже там, быстро-то как.
Тольнак не ответил, смерил его взглядом, состроив гримасу, и отвернулся.
– Назад надо идти.
– Куда? К бродячему народу.
Здесь было довольно сухо. Пользуясь этим, Изран отошел в сторону от гвалта. Чий подумал, что поговорить все-таки придется, и лучше сейчас. Он дождался, когда спор утих и встал рядом. И только тут понял, что не знает, как начать. Ведь не так же прямо сходу. А как? «А, вот, Изран, помнишь, ты на амбаре, так и вот так. Ха-ха, даешь. А я тогда…» Ага, друзья встретились. Глупо. Две недели шли, а тут вот внезапно… Да и не друзья же никакие… Нет, совсем глупо. Можно было сделать деловое лицо, и так, мол, неуверен, а вот тут попробовать надо. Дурь-mo какая, он ведь не Ушастый – сразу догадается. Мне последнюю неделю едва ли не меньше всех надо, на лице нарисовано, как у Дерева, даром что с дубиной этой. Молчание затягивалось, Чий сделал вид, что осматривается, поднес к глазам руку, как будто бы разглядывая. Изран отступил немного в сторону, и Чий машинально, не задумываясь, шагнул за ним, и вдобавок, как назло, под ногами что-то предательски хрустнуло. Все, теперь идти на попятную было уже поздно. Обливаясь потом, он делано неспешно пошел на встречу, обреченно перебирая в уме, что сказать, зная заранее, что получится какая-нибудь ерунда.
– Стой! – Изран выбросил вперед ладонь и, когда тот замер, кивком указал под ноги.
Здесь, на Болоте, Чий такое уже пару раз встречал. Какое-то необычное местное растение – заплетенное узлами в жиже корневище, часто-часто выходящее петлями на поверхность, редкие пучки длинных листьев. Надземная часть здесь была кем-то съедена, не листьев, а именно корневища, так что снизу торчали аккуратные заостренные колышки с сочащейся млечным древесиной.
– Ты смотри хоть идешь куда. Наступил бы сюда, запнулся… Я себе такой вот чуть ногу не проткнул.
Чий присел на корточки и потрогал пальцем срез:
– Твердые, грызет же их еще кто-то.
– Я видел. Сегодня на привале ночью. Лежу, а с краю же, у тюков, дальше кочки уже, и слышу, возится что-то. Я спросонок подумал – Ушастый. Он, когда ложились, все ныл, что есть хочет. Ну и лежу, слышу – шуршит, он, думаю, и так еще, то прекратиться, то снова, потом думаю, что-то долго уже слишком, ему уже лечь пора. Не так на самом деле, конечно, в дреме, просто чувствую, не то что-то, и вот еще насторожило что, повернешься, вроде тихо, нет ничего, времени чуть-чуть пройдет, опять начинается, лежал, лежал, меня уже подозрения взяли, глаза открываю, а там, шагах в четырех на кочках тварь вот такая вот сидит, – он показал руками, – и грызет. Как сурка наша, серьезно, похоже, только эта здоровая, и мехом прям таким густым заросшая, и башка другая совсем, плоская какая-то. А мне и кинуть нечем, я за копьями потянулся, она с кочки соскользнула, всплеск, и все, тихо… Да, по идее, можно было попасть, незаметно к сумке подползти, вытащить, а я спросонья, камня нет рядом, все, уйдет, думаю, засуетился чересчур. А с утра встаем, там вот также поедено.
