Последующие дни он сосредотачивался на боли, думал только о ней, ибо не думать о другом.
Глава 19.
Чем злые отличаются от обиженных? По вере нашей нам и будет, в этом можно убедиться самостоятельно, на личном опыте, если хорошенько присмотреться, и прислушаться. Изначально, при рождении, злых людей нет, в этом плане мы все равны, мы приходим ни с чем, только с криком, только с улыбкой. Но есть люди обиженные с первых дней, сами еще не зная об этом, плачут от боли, от плохого обращения. Злые люди притягивают зло, оно его сами же и создают.
Такие люди вырастают, осознавая, что их чем-нибудь, да обидели, и вера их день ото дня крепчает в этом. Верой их обидели, или неверием, имуществом обидели, или нелюбовью, всем тем, чем можно обидеть, обдели.
Считая себя униженными и обделенными, начинают они вести себя и поступать так с людьми, как считают, что поступили с ними самими, даже хуже того! Так сказать, отвечают взаимностью.
От такого положение усугубляется, и вот, в один прекрасный день человек доходит до крайности, до крайней точки злости своей и ненависти к окружающему, и его с уверенностью можно назвать злым человеком.
Григорий закончил говорить и компания вышла к дому, к которому всю дорогу направлялась. Во тьме стояло несколько старых, наполовину каменных, а на другую половину деревянных домов, прогнивших от вечной сырости, осыпавшихся и покосившихся от ветров, с разбитыми ели кое-как прикрытыми окнами, заколоченными, через щели которых редко мерцал огонек свечей, огнив или ламп.
Весь двор зарос кустарниками и травой, уже по осеннему умершими, сквозь которые гулял тихий прохладный ветер.
От дороги к порогу дома вела тропа, на которую свернули идущие приятели, приминая под ногами едва замерзшую грязь, ломая чуть застывшую ледяную корку, оставляя за собой неглубокие, ровные следы от ботинок, они подошли к дому.
Наверх вела скрипучая, сгнившая лестница. Через узкий и низкий вход тихо и молча приятели поднялись и сразу же завернули влево к старой и ободранной дверке, которая под нажимом отворилась, чуть не слетела с петель, скрипнула и замолчала почти до середины ночи.
Зажгли лампу. И свет от неё озарил небольшую комнату, в которой пахло керосином.
Комната скорее отталкивала от себя своей теснотой и не уютностью, пылью и грязью, чем привлекала. В ней было холодно и сыро.
Стены покрылись каплями воды и пятнами плесени.
Виктор, торопясь вышел, спустился, и вновь вернулся с охапкой дров. растопил печь-буржуйку томившуюся в углу.
