–А если там хозяин? – мальчик всплакнул.
–Он вышел! Иди же! А то вернется и надает тебе, – она толкнула мальчика в калитку, – иди, болван! – вскрикнула она, смеясь и прикрывая рот рукавом.
Испуганный сиротка вбежал в дом, голыми руками накрыл чугунок мешком своим, столкнул с печи и закинул на спину. Кипящая вода хлынула ему за шиворот, он закричал, но от боли стиснул сильнее руки и выбежал за порог, споткнулся и полетел за землю лицом в лужу, огненная картошка вместе с чугуном вывалилась на землю.
Шум услышал хозяин, сухой старик выбежал из-за двора.
–Вор! – закричал он, схватил стоящую в углу времянки жичину, и принялся изо всех сил стегать мальчика, который на четвереньках полз к калитке.
–Сбежать хочешь? Картошку хотел украсть? Подлец, собака! – кричал старик, – я тебе покажу, как воровать! – и завел руку.
Мальчик ничего уже не слышал, от боли горела спина, дымилась на холоде паром, принялась сверкать жичина, жаля мальчика в нежную плоть. В голове его слышался только смех сестры, которая стоя за забором хохотала от души.
Когда старик устал, он подхватил обессиленного Егорку и со всего размаху выбросил за калитку, под ноги сестре.
–Уноси этого щенка, а то и тебе достанется! – визжал взбешенный старик, который подобрал вещи сироты и закинул их вслед за ним с омерзением, принялся с причитаниями собирать картошку обратно, уже хорошенько испачканную в грязи. Картошка варилась настолько мелкая, словно горох, что он сгреб её своей грязной мозолистой рукой в чугунок, вместе с землей, отнес обратно довариваться, и тихонько со злобой поглядывал, на беспризорников.
Мальчик поднялся на ноги, с трудом закинул на плечи сумку, и под смех сестры, побрел вперед, не слушая её и не обращая уже внимания на её угрозы. Весь мир вокруг, в глазах мальчика, превратился в маленький кружок, который стремился превратиться в точку.
Боль притупила чувства мальчика, воспалились прошлые раны, горело под лопатками, он стал апатичным, его ничто не волновало, над ним надругались, его побили и осмеяли.
Но он не плакал, только озлобился, и когда ночью сестра заснула, он тихонько вытащил из её карманов съестное и удалился. Сиротка бежал всю ночь, пока обессиленный не упал под забором железнодорожной станции.
–"Она наврала мне о доме", – думал он, – "она обманула меня и третий раз, больше никогда с ней никуда не пойду, никто меня дома не ждет, и мать не ждет"! – плакал мальчик, и заснул, уже не чувствуя боль от ожога, а только чувствуя, как сжимается сердце от обиды.
