– Я построю тебе дом, – сказал ей Сайлас, как нечто само собой разумеющееся, и пощелкал пальцами куда-то в сторону. – Во-о-он там. На холме, видишь? Дом. Он будет белый, как зефир, который ты тайно и очень темпераментно любишь. Ландшафт будет слегка подправлен, но не слишком. Ровный красный газон весной, ледяные скульптуры зимой. Начну с проекта, уже сегодня. И женюсь на тебе тоже сегодня. Поэтому и спрашиваю про имя. Моя сестрица, Дэй, оформит свидетельство о браке как можно скорее, и…
– Это уже слишком. Слезай.
– Не выеживайся, прелесть моя. Как тебя зовут?
– Мой челнок стряхнет тебя прямо в эту слякотную муть! Ты хоть понимаешь… кто я и… кто ты?
– Не-а, не понимаю. Я тупой и торчок. Тупой торчок. Черт, я только что придумал в голове одну амфиладку для нашего дома, у тебя есть свободное инфостекло или бумажка? Скорее! Надо набросать, пока не забыл… угости сигареткой, а? Мои уже закончились. Имя?
– Кассандра.
– Ошизеть. Мне даже как-то неудобно валяться тут перед тобой в пижаме, загаженных ботах и…
– Кэсси.
– О, вот, это другое дело. Смотри, я рисую! Ты смотришь? Пол тоже будет белым, но фактура…
Подтаявший снег имел интересную структуру – кристаллизовавшаяся глазурь, полупрозрачные самоцветы, мокрая каменная соль…
Юный Сэмиэлль еще раз рассмотрел свои ботинки, облепленные этой сероватой мутью, и тихо вздохнул. Нужное сравнение все никак не хотело идти в голову. Сэми нахмурился, заправив за ухо кудрявую смоляную прядь, – словесность не входила в число приоритетных для него областей знания, но подобные послабления в учебе казались Сэмиэллю нежелательными. Даже по отношению к себе. Особенно по отношению к себе.
Весна на Лисьей снова подзатянулась. Четырнадцатилетний Сэмиэлль имел честь наблюдать пунцовые кроны стальных деревьев уже в шестой раз. Его старшей сестре, Джозефинн, повезло меньше – к ее двадцатилетию случилось всего восемь подобных эпизодов.
Солнце жарко пригревало спину. Крупный белый космолет кучерявого юнца, всем сердечником преданный ему боевой Штурм, облетел окрестности, вскрыл щупом ледовую корочку в ближайшем овраге и сердито зафыркал, не обнаружив под ней ничего интересного.
Сэми поцокал ему и осмотрел безбрежную бело-черную, пятнистую долину вокруг – кое-где снег уже стаял, обнажив темные пригорки, утыканные сухой травой. Куцая полоска леса неподалеку отдавала розовым – яркая листва уже успела проклюнуться на верхушках деревьев.
Трехэтажный особняк на холме был похож на уложенный горкой зефир – сиял белоснежным фасадом и не торопился снимать накрывающую его защитным куполом красную сеть. Где-то за ним, у линии горизонта, громоздился огромный, давно поглотивший окраины город оружейников – деятельный, беспокойный, шумный, живой.
