Я натянул на левую руку перчатку с костяным щитком на запястье, взял в руки ближний лук с кибитями из ребер и попробовал натянуть толстую тетиву из змиевых жил.
– Трехпудовый? – я поглядел на деда Микулу. Тот кивнул.
– Кажется, легковат. Неужели я стал настолько сильнее?
Следующий лук поддался труднее. Я покраснел от усилий, пока мне удалось натянуть лук и пустить в специальную мишень длинную стрелу. В центр мишени, конечно, не попал, но стрела вонзилась достаточно близко. Я не огорчился. К любому луку сначала нужно привыкнуть. Тренироваться. А вот пятипудовый, как не старался, натянуть до упора так и не смог.
– Ты, Ратин, не расстраивайся. Мужчина растет до двадцати пяти лет и матереет. Тебе только пятнадцать исполнилось. Так что кости еще вырастут, а жилы с мышцами мы нарастим! Вот сейчас этим делом займемся.
С полудня и до вечера я под приглядом деда Микулы занимался воинским правилом. Метал в мишень сулицы с обеих рук, Пытался противостоять старому велету в бою обоеруких на дубовых тренировочных мечах, метал в столб ножи, стрелял по мишени из нового четырехпудового лука.
Конечно, в настоящем бою дед Микула снес бы меня одним ударом, когда мы бились на мечах. Старый храбр щадил молодого щенка, небрежно отмахиваясь от моих ударов, и вслух комментировал мои ошибки. Я прислушивался, иногда просил повторить сложную комбинацию, памятуя о том, что у меня никогда не будет такой огромной силы, как у старого велета. Следовательно, мне следует надеяться в будущих боях не на силу, а на ловкость.
– А теперь, Ратин, веди Серка. Седло накинем, покажешь, как в седле держаться можешь.
– Бегу, дедушка!
Серко не боевой конь. Простая, ратайская лошадь. Уже не молодой, небольшого роста, мерин. Зато безотказен, спокоен, послушен, вынослив. Что в телеге, что в санях. Под седлом тоже способен нести всадника, конечно не велета в боевом снаряжении. Зато мой вес ему как раз по силам.
Сегодня я завел оседланного Серка в загон, построенный для Жара, благо он был круглым, и занялся вольтижировкой. На полном скаку вставал на седло, рывком уходил под брюхо Серка, чтобы появиться с другой стороны, переворачивался, вставал на руки, опираясь на седельные луки, рубил лозу, метал ножи в небольшую мишень, стрелял из лука, правда, из трехпудового. А позади нас, шагах в десяти мчались Семаргл и Жарушко, пытаясь догнать. Тренировались, пока я уморился сам и уморил бедного Серка. До тех пор, когда дед Микула сжалился и скомандовал отбой.
