Вот это поворот! Я едва не роняю челюсть на стол и с трудом сохраняю бесстрастное выражение лица. Он раскрыл мои планы и покупает меня словно портовую шлюху? Или проверяет?
В голубых глазах горит неприкрытое любопытство. Повелитель Мира с нетерпением ждет ответа жалкого писаря, и его интерес как никогда искренен.
– Я недостоин своего народа, ибо недостаточно жесток и не соответствую ожиданиям черни, – отвечаю с легкой полуулыбкой на устах, маскирующей зарождающуюся тревогу.
– Чтобы убить дракона, драконом нужно стать самому, – задумчиво изрекает Алистер, в очередной раз используя незнакомое слово.
– Драа Кооном? – уточняю я. – Это что такое?
– Изрыгающая огонь крылатая ящерица-убийца размером с купеческий корабль…
– Она настолько сильна, что убить ее может лишь такая же?
– Ты сможешь сохранить собственную жизнь и империю, отстроенную на крови, только продолжая лить кровь, ты во всем должен будешь походить на меня, – Алекс вскидывает бровь и отпивает из кубка, продолжая смотреть мне в глаза.
– Я не таков как ты, – отвечаю с вызовом и понимаю, что перегибаю лук.
– Тебе это лишь кажется, ты будешь еще более кровожадным правителем, чем я, ибо плоть от плоти этого мира! – Алистер игнорирует мою дерзость, и его лицо озаряет ироничная усмешка.
– А ты? Разве ты сам не часть Маартора?
На лицо Императора набегает едва заметная тень, и усмешка превращается в гримасу неудовольствия.
– Я его пленник, Каас! – серьезно отвечает Алистер. – Но ты не напишешь этого в своей летописи! Кстати, что там будет в новой главе?
Вот мы и подобрались к сути. Император приглашает меня на личную аудиенцию после каждого значимого свершения. Он демонстрирует заинтересованность в результате моих трудов и не кривит при этом душой. Иногда мне кажется, что сохранение памяти о собственных великих деяниях интересует его даже больше, чем сами деяния.
Обычно наши беседы коротки, исключение было сделано лишь однажды – после моего неудавшегося покушения. Тогда, много лет назад, я уже попрощался с жизнью и потому был откровенен и говорил очень долго. Повелитель Мира узнал от меня все, что думали люди о его злодеяниях, но не казнил меня. Наоборот – приблизил и назначил придворным летописцем.
– Рассказывай, не томи, – нетерпеливо говорит Император. – Или ты обдумываешь описание в этот самый момент, с кубком в руках?
– Я поведаю о кровавой битве, случившейся вчера, о десятках тысяч погибших и о народе…
– Народе, которому наплевать на аристократов? Народе, который спит и видит, как я снижу подати в два раза и освобожу его от церковной десятины? – на лице Алистера снова появляется лукавая ухмылка.
