– Кто вы такой? И что здесь забыли? – Голос сорвался в конце второй фразы. Я хотел звучать грозно и негодующе, но получилось совершенно иначе. Я хотел поставить на место этого человека с грязными ботинками, но сидел перед ним в трусах и пеленался в простыню. От холода меня начинала пробирать мелкая дрожь.
На этот раз смешок сопровождался кривым изгибом губ на его слабоумном лице. С ответом он не спешил, и куда только подевалась его торопливость? Или он спешил такое большое количество времени, что теперь мог позволить себе перевести дыхание. Или же его поиски наконец-то закончились?
Отвечать сразу он и не думал, вместо этого человек опустил вниз руку, ухватился за лямки зелёной сумки-пакета и одним движением поставил её себе на колени. Несмотря на безумность происходящего, во мне взыграли старые интересы, я сам немного подался вперёд, чтобы заглянуть за край пакета. Однако хитрец пододвинул его ближе к себе, в его намерения не входило посвящать меня в таинства зелёного пакета. Его блуждающие пальцы откинули в сторону скомканную газету, за ей последовала тряпка, бесцеремонно брошенная прямо на пол (она сразу же начала темнеть, поглощая лужу).
К моему безмерному удивлению, следующим предметом, извлечённым из недр зелёного пакета, оказался термос. Старый, с деревянной вставкой по длине корпуса и пластиковой раскладной ручкой, в некоторых местах по нему шли глубокие царапины. Венчала его непрозрачная крышка. С такой конструкцией я был очень хорошо знаком, потому как сам пользовался таким же термосом, он и сейчас стоял под раковиной на кухне, совсем недавно я пил из него чай во время восхождения на вершину…
С резким хлопком человек открутил внешнюю крышку и зажал у себя между коленей, потом надавил ладонью на пробку, ловко извлёк её, и следом за ней вверх потянулись заметные струйки горячего пара. Запахло очень сладким чаем, такой хорошо пить во время долгих лыжных прогулок. Я подумал, что чай очень хорошо противопоставляется холоду… холоду… холоду… Это слово не было обозначением внешнего дискомфорта, оно упорно не желало покидать мой мозг… Я оставил эту мысль на втором плане, потому что сидящий человек снова отвлёк моё внимание.
Он осторожно наливал чай в кружку, зажатую в коленях, напиток издавал характерный журчащий звук, а владелец термоса от напряжения высунул язык. Налил он по самый край, и я заметил, как сладкий чай успел расплескаться по его штанам, когда он ставил открытый термос на стол. По металлическому корпусу сбегали капли, в будущем готовые превратиться в липкий налёт на моём столе. Человек перехватил стакан, и ещё несколько глотков выплеснулось ему на штаны, впрочем, на такие мелочи он внимания не обращал.
