Вспомнили мы и ту памятную ночь, и Владимира Высоцкого, умершего неделю назад, и последний фильм с его участием «Место встречи изменить нельзя», и его озорные, а также серьезные песни. Плавно переключились на обсуждение другого известного фильма тех лет «Москва слезам не верит». Посочувствовали Брежневу, который едва справился с приветственной речью на открытии Олимпиады.
Новоявленный «Семен», высказал мысль, что теперь-то заживем неплохо, что продуктов в Москве стало побольше и выбор совсем недурной.
Мишка ехидно возразил:
– Опера Бизе –«Держи Кармен шире». Пока Брежнев не помрет, ничего не изменится. Это тебе хорошо – зарплата хрен знает какая, что хочешь, с юга привезешь, а у нас на заводе не разбежишься.
Через двадцать и тридцать лет мы с ностальгией вспоминали те сказочные и странные времена…
Год закончился крысиной возней политиков и запомнился в СССР неплохими песнями: «Маэстро» Паулса, «Птицей счастья завтрашнего дня» и «Ласковый Миша» Пахмутовой и Добронравова.
Виталий повзрослел и возмужал, даже строгая мать Лидия Петровна стала понукать им пореже, опасаясь явного непослушания, хитрые и дальновидные деревенские девушки неутомимо пытались завлечь его в свои сети, которые расставляли если не на каждом шагу, то довольно часто. Молодой красавец – спортсмен с высокооплачиваемой работой и малоконфликтным характером, сделался женихом номер один в окрестных селениях. Рано или поздно липкая паутина женских чар, должна была привести его к браку, но прежде случилась нечаянная алма-атинская любовь. Я пересказываю о ней со слов Виталия, который неоднократно поведывал мне эту историю, если не во всех, то в многих подробностях, изрядно с ней надоел и буквально заставил ее запомнить.
Случайно, летом 1981 года Виталия Королева отправили в рейс не в почти родной Джалал-Абад, а в Алма-Ату, тогдашнюю столицу Казахстана. Туда ездили изгои цеха «Юг», т.е. не добропорядочные коммерсанты, а хулиганистые раздолбаи и совсем не стяжатели. Невозможно было представить, что на джалал-абадской линии напилась бригада, или совершался некий разврат; там не приветствовалось легкомыслие по любому поводу.
«Бубенный Семен» с первых минут оценил простоту и бесшабашность нравов «восьмерки». Так нумеровался поезд, выезжающий из Москвы в Алма-Ату, обратный же маршрут именовался уже упоминавшейся ранее «семеркой».
– Здорово – поприветствовал он невысокого коренастого мужчину с правильными чертами лица и умным, насмешливым взглядом, подойдя к оружейке.
