– Это же… Что же у тебя хвост на самом стратегически важном месте-то?
Женщина сердобольно качала головой.
– А писаешь-то ты как?
– Сара!
– Ну, что “Сара”, ты сама на него погляди. Без слез не взглянешь. Что же вы все уродки со своими этими… Особенностями. Еще и глаза косые щелки. Ужас. Вот чего господин вас в дом тащит?
Сара не переставала охать и причитать, даже когда отвязывала посудину от повозки.
Галка же смятение дворецкой не понимала и не разделяла. В русалке девочка видела вполне себе милого парня. Шуганного только и необщительного. Но и хозяин был таким же.
Кроме того, был урод вполне себе привлекательный, с длинными чернющими волосами, плоским лицом, пухлыми губами и очень сильным телом. Не удивительно как может разрастись спина, если каждый день ты вынужден плавать в воде, махать руками, грести.
А хвост. Невероятной красоты штука. Блестящий, с тысячями мелких переливчатых чешуек и плоским размашистым плавником на конце. Не оторвать взгляда. А как парень начинает двигаться, так зрелище настолько завораживающе, что рты у всех сами собой раскрываются.
Сара закончила распутывать веревки, и хотела было распахнуть стенку бочки. Да остановилась. Вгляделась в лицо урода.
– Как зовут?
Юноша проницательно смотрел в глаза дворецкой тоже, но молчал.
– Имя есть у тебя? В отличие от этой, – Сара махнула рукой на Галку, – взрослый уже. Неужто именем не обзавелся?
Гале казалось, что парень просто ее не понимает. А потому, девочка вмешалась, пытаясь объяснить понятнее. Приложила руку к груди и сказала уверенно:
– Гала.
Ткнула пальцем дворецкую.
– Сара.
Проигнорировала шипение женщины, мол, больно, и перевела палец на русалку. Ждала, что он сообразит и скажет свое имя. Но не сработало. Только Галка не собиралась сдаваться. Повторила круг, обведя всех пальцем.
И снова. На лице русалки была крайняя форма смятения. И Галка не могла не расстраиваться. Но парня понимала. Вспоминала себя, когда только приехала в поместье.
Вдруг стукнула ладошкой по лбу. Забыла. Специально ведь с кухни стащила булку с вареньем, угостить гостя. По себе знала, как устаешь с дороги, с голодухи. Протянула булку парню.
Он, казалось, еще меньше понимал странное сумбурное поведение девочки.
А она опять: “Гала”, “Сара” – тыкала пальцем.
Взяла измором. Настолько утомила парня, что он сдался и сказал:
– Мэй. Мэй Рин, – речь его сопровождалась забавным придыханием. Он послушно хлопал себя по груди, надеялся, так девочка от него отстанет. И благодушно принялся жадно за хлеб.
