Веха 41. И снова обманная поляна
В сапогах неприятно хлюпало. А желанное тепло было так близко и так недосягаемо.
Путеводный клубок докатился по сырому, промозглому лесу до знакомой поляны, а вот избы на окуренных ногах на ней не оказалось. Сколько Иван не просил клубок вести дальше, тот только крутился у ног, как бестолковый котенок.
Прошло не больше двух лун со времени обряда, но сотнику казалось, что уже полжизни промелькнуло.
Красавица Рада оказалась той ещё кикиморой… К прехорошенькому лицу и ладной фигуре в довесок прилагался прескверный характер: капризная, своевольная, гневливая – одним словом, дочь своего отца. Благо, хоть тот не согласился покидать Черноречье на полмесяца и остался пировать за счастье молодых у себя в детинце.
За десять дней пути молодая княгиня умудрилась извести даже свою, привыкшую ко всему, свиту. А уж Иван к концу пути точно понимал, что ничуть бы не расстроился, если бы Рада досталась Горынычу. Причем не жалел бы ни её, ни покойного Горыныча – они друг друга стоят.
Отдав красавицу – жену пока еще счастливому новобрачному князю, сотник отпросился в длительный отпуск за заслуги. Святобор на радостях отпустил без расспросов, да еще и месячное жалованье наперёд выдал.
Следующим делом надо было справить ножны для Кладенца – меч непростой – не любые подойдут.
К оружейнику Борислава не пошёл нарочно. Воочию увидел, как князь охоч до оружия необыкновенного. Оружейник точно не стал бы скрывать от своего князя, что у посла всем мечам меч. Без кровопролития бы не обошлось, а Йега четко дала знать, что Кладенец только для добрых дел.
Не пошел он и к оружейнику Белого города. Сотника Ивана каждая собака знала, и уж вовсе не хотелось, чтобы каждая про Кладенец гавкала.
Оставался только древний Переслав. Жив ли только до сей поры?
*****
Лет семь назад ещё десятник тогда Иван наткнулся на древнюю кузню. Переслав уже тогда был седой как лунь и почти отошел от дел. Жил он обособленно от людей, но к десятнику проникся.
Много рассказывал старый мастер про жизнь свою и мастерство. Как секреты дамасской стали вызнавал, как огонь почти равный драконову добыть, как оружие наточить так, чтобы долго не тупилось. Много тот старик знал. Да только в оружии больше любил искусство и красоту, а не то для чего оно предназначено.
Вот и оправился сотник к старой кузне.
Переслав был еще жив. Согнулся да иссох правда больше, но бывшего десятника узнал и принял с распростертыми объятиями.
